Машина

Прежде, чем установить на место устройство Сибиан, Диана проверила часы. Времени было более чем достаточно.

Ее неполная занятость давала ей частые свободные дни, и она намеревалась получить из этого факта максимум. Она уже разделась, и заканчивая подготовку была, одета только в несколько кожаных ремней, представляющих из себя упряжь на ее груди и бедрах. Она уже поместила «платформу раба» в середине своей большой гостиной, и тщательно установила Сибиан на вершину платформы.

«Платформа раба» была достаточно универсальна, и представляла из себя простой трехфутовый, слегка подбитый и покрытой сукном, квадрат из крепкой фанеры, с кольцами, закрепленными по углам и в серединах каждой стороны. Элементарно, но все же пленник мог быть привязан к нему многими способами — сидя, стоя на коленях, или же балансируя на чем-нибудь. Она настроила и проверила ее ледяной выпуск, и была готова перейти к следующей стадии. Она перекинула ножные ремни через свои ноги, и затем аккуратно стала опускаться на корточки, вниз по влагалищному возбудителю Сибиана, осторожно запихивая его в себя, она постепенно принимала позу «стоя на коленях», а колеблющий барабан устройства расположился между ее ног. Теперь она быстро затянула ремни, соединяющие лодыжки с бедрами, и ремни, охватывающие каждую ногу выше и ниже колена, таким образом, чтобы она никак не смогла разогнуть ноги. Концы ремней были продеты через точки крепления на платформе, и она оказалась вместе с Сибианом под ней, привязаны к платформе. Она зацепила и затянула ремни, идущие от упряжи на теле до Сибиана так, чтобы она, устройство, и платформа были связаны в единое целое

Сибиан управлялся отдельным пультом, висящим на трехфутовом шнуре. Она взяла кусочек медицинского лейкопластыря и прилепила с его помощью шнур по центру своей спины, где, в последствии, она будет в состоянии достать его. Затем взяла и раскрыла гладкий кожаный капюшон. Он ослеплял и имел встроенный кляп. Она знала, что он может сделать весьма беспомощным в неволи, особенно в самоневоле. Она была требовательная Госпожа, особенно когда она сама была ее же собственным пленником. Свои волосы, заранее затянутые в напряженный высокий «конский хвостик», она продела сквозь длинную красную прорезь до отверстия наверху капюшона. Затем подправила капюшон по ее лицу, убедилась, что отверстие для носа было на месте, взяла кляп в рот, и закрепила его, затем и окончательно завязала и затянула шнурки капюшона.

Осталась сделать единственную вещь. Она нащупала вокруг себя вокруг и собрала кожаные наручники, соединенные цепью, и три одинаковых защелкивающихся замка. Она одела и защелкнула на замок одну манжету вокруг своего левого запястья, затем достала за спиной и защелкнула правое запястье. Считая, что она, возможно, все еще довольно-таки свободна, взяла третий замок и зацепила цепь наручников d-кольцу в центре спины на ремне ее упряжи. Теперь ее руки находились за ее спиной чуть ниже лопаток, и она не могла достать ни одного из ремней или замков, которыми она спутала себя. Вздохнув от удовольствия, она окунулась в неволю. О, да, были некоторые неудобства, тот или иной ремень оказался несколько более натянут, чем ожидалось, но это же было частью игры.

Теперь, чтобы расслабиться, она поймала пульт Сибиана в свои пальцы, медленно повернула рукоятку, и вибратор начал набирать скорость. Машина живо пульсировала между ее бедрами, и это было блажено. Она перевела машину на медленный и нежный темп. Машина медленно приводила ее в лихорадочное состояние, она корчилась и боролась в своих путах, создавая тем самым восхитительную возбужденность. Она сжимала свой пах, напрягала все мышцы в попытке противостоять ремням, торжествующе кричала в свой завязанный рот, …. она уходила в глубокий и всеудовлетворяющий оргазм.

Когда ее дыхание снова стало контролируемым, она поймала пульт управления устройством и выключила его. Дом был тих. Она понятия не имела, сколько прошло времени, но ее ключи еще не упали. Может быть, до этого момента осталось совсем не много времени, но она не захотела просто сидеть в ожидании, это ей надоедало, даже если времени оставалось совсем не много. Повинуясь импульсу, она достигла пульта управления снова и включила устройство на более высокую скорость, чем до этого.

Она хрюкала от удивления от власти скорости, с которой машина пришла в себя в ней. В отчаянии, она потянулась к пульту управления, который висел на шнуре под, пропитанным потом, кусочком пластыря. Скрючившийся кусочек отпал, унеся пульт из зоны досягаемости.

Она изогнулась на сколько могла, но пульт управления теперь лежал около ее правой ноги, и был для нее абсолютно досягаем. Теперь она боролась за свободу всерьез, поскольку бессмысленная машина безжалостно стимулировала ее нежные части. Она наклонялась назад и вперед, тщетно кричала в кляп, но преуспела только в том, что сильнейшим образом возбудилась. Наконец, она поняла, что прочная конструкция перевела ее через точку терпения, и дело шло к другому оргазму. Она стонала и пробовала расслабиться, но вдруг, Сибиан умер. Она была шокирована. У проклятой машины сгорел предохранитель!

Теперь, в разочаровании, она снова разнообразно стонала и корчилась в своих кожаных путах, пробуя теперь довести себя до точки, к который так приблизила ее машина. Будучи неспособный перемещаться достаточно, чтобы спасти себя, она стала нащупывать позади себя ключи. Должны же они упасть к настоящему времени?

«О, Да, ты права, ключи уже повисли, однако, я их перехватил.»

Филип! Она дернулась и повернула свое закрытое лицо, насколько она могла в направлении голоса мужа. Даже такой перевозбужденной, какой она сейчас была, ей показалось что она вся покраснела

— «Это было настоящее шоу. Доскакалась ковбойка! Я было подумал, что кто-то попытался изнасиловать тебя, однако, ты привязана в седле. И весьма надежно», — добавил он, после того, как она почувствовала проверочные рывки связывающих ее ремней.

«Превосходно!» – продолжил он,- «теперь ты моя!»

Она застонала в протест, хотя знала, что это было бесполезно. Они оба практиковали неволю, включая самоневолю, и они установили правило, что, если кто-нибудь их них «поймал» другого связанным, то пленник оказывался «найден», и мог быть использован, так, как того захочет нашедший. Они оба были практичными людьми с рабочими местами, и реальные проблемы конечно закончат сцену, но Диана знала, что на какое-то время она теперь пленница. Она «ловила» Филипа неоднократно, и, она была уверена, что в некоторых из этих сцен, он специально намеревался быть взятым ею — его выпуски были рассчитаны на слишком долгое время, или «ломались» загадочным образом. С другой стороны, для нее было пунктом чести, то, что ее никогда не нужно было «ловить». Хотя, когда она продумывала этот день, то иногда дразнила себя натянутыми конечными сроками.

— «Судья рано отложил суд до окончания выходных. Ни кто из нас не собирался возражать! Я приказал Джону забирать офисные папки, это по пути, и поспешил домой. Я рассчитывал, что я что-нибудь найду, но это лучшее, чем я мог вообразить!»

Сибиан снова ожил. Даже самые низкие параметры настройки, немедленно вызывали ее пыхтение. Филип управлял жестоко изощряясь, изменяя интенсивность от медленного до быстрого и выключения, возбуждая ее почти до оргазма, затем позволяя ей до конца остыть в почти бесконечной оргии изнасилования через пульт дистанционного управления.

Она продолжала медленно мучиться. Иногда он позволял рукам играть по ее телу, лаская ее груди, ее лобковую область, выставленные части ее бедер. Но его омерзительные руки никогда не выпускали блока управления, так, что, когда он чувствовал, что она подходила близко к оргазму, он выключал машину.

Он принес еще несколько ремней или веревок, и туго привязал ее ошейник к ее коленям. Сначала, она не поняла смысла этого. Она не могла быть больше беспомощна, чем она была до этого, но затем все стало понятно. Быстрыми движениями, пока Sybian пульсировал на самом низком уроне, он снял все крепление, которое привязывало ее к платформе и машине. Он поднял ее тело в воздух, прочь, от все еще вибрирующего возбудителя. Она задохнулась от шока. Филип, конечно, был сильным человеком, но у нее совсем не было привычки к тому, что он носит ее, уже не говоря о том, что сейчас она была связана и ослеплена. Если бы он уронил ее, то она конечно бы поранилась.

Этого он не сделал. Он стремительно повернул ее тело и аккуратно поставил ее на ковер. Теперь она поняла смысл дополнительных ремни, поскольку они держали ее в положении «стоя на коленях», кроме того она лежала лицом вниз. Из нее получилась некая трехногая фигура, держащаяся на ее двух коленях, и третьей опоре, получившейся из ее головы и верхней части груди. Она повернула свое лицо так, чтобы она могла дышать. Она подумала, что она должна выглядеть особенно непристойной с ее задницей в воздухе и медленно сочащемся влагалищем, выставленным напоказ. Однако, последовательность мыслей резко закончилась, когда Филип встал на колени между ее коленями и воткнул свой член в нее. Он взялся за ремни ее упряжи и потянул ее к себе как жокей, держащийся за узду, еще и еще раз. Она была полузадушена, поскольку ее перенесли в толстый ковер. Ее охватила судорога, мускулы протестовали, пробуя сопротивлятся против него, против ремней, которые связывали ее. Ее визуальное восприятие, столь долго остававшееся в темное, покрылось звездами. Она впала в обморок.

Он перевернул ее снова. Она смутно понимала, что на сей раз была подушка под ее спиной назад, чтобы не повредить ее руки. Филип опустился к ней. Он был гол, и кончил в нее еще раз. Он откинулся, сбавляя давление веса своего туловища на ее таз, прикрепленный к полу. Он обнимал ее своими мускулистыми руками, сжимая ее связанные руки еще ближе к ее телу, вдавливая ее груди своей широкой грудной клеткой, прижимая ее к себе так, как если бы он стремился ассимилировать ее в себя. Он получал удовольствие от длинных, медленных, устойчивых ударов члена, игнорируя заглушенное хныканье, которое теперь было единственным звуком, она была способна создать. К настоящему времени, она уже получила несколько других оргазмов, но все же она все еще чувствовала горячий поток удовольствия, когда он кончил в нее. Казалось, что он заполнил ее рекой теплой спермы. Некоторое время он так и лежал.

Наконец, он отпустил ee. Он развязал шнуры, держащие ее колени к шее, что она смогла по крайней мере позволить ее ногам расслабиться в более удобное положение. Она повернулась на бок, позволяя коленям упасть и сойтись вместе, казалось впервые за несколько дней, радостно-мучительно сжать ее намученный сексуальный орган, который все еще кипел. Он повозился позади ее шеи, ослабил шнурки капюшона, затем снова повернул ее на спину.

Он ослабил нижнюю часть ее капюшона, тщательно подбираясь к ее рту. Он мягко вытащил кляп из ее рта, и вытер с губ подсохшие слюни, вытекшие из ее рта.

— «Ты в порядке?» — спросил он.

— «Oоо, Ты…» — зашептала она.

— «Достаточно» – проворчал он, — «Я принес тебе воду. Открой рот»

Она подчинялась, и он позволил ей сделать глубокие глотки воды из емкости, поднесенной к ней.

— «Да, это мне было нужно!» – созналась она, — «Пожалуйста, развяжи меня теперь». Она очаровательно извивалась в своих путах.

— «В свое время» — сказал он, — «Теперь открой рот снова» — Она доверчиво подчинялась, и почти испугалась, когда он вставил кляп назад в ее рот! Он перевернул ее на бок, и опять затянул шнурки капюшона.

— «Нет, нет, моя дорогая — я слишком долго ждал. И просто так ты не отделаешься»

Он перекатил ее на ее живот, и покачался за ее спиной, привязывая ее снова. Она почувствовала, как его член задел ее ягодицы.

— «Что за проклятую пользу он получит от этого!» — бушевала она внутри. Он соединил ее лодыжки и связал их перед тем, как снять связи, которые притягивали их к бедрам. Она застонала, поскольку он позволил ей почувствовать свои ноги и затем связывал их снова выше и ниже коленей. Он массировал изгибы ее бедер, икры ног, и щекотливые ступни, вызывая тем самым больше количество изгибаний и мычаний. Затем, он переместился к ее голове, усевшись на ее бедра. Сначала он взял ее левую руку, отцепил наручник от цепи, переместил руку вниз, к упряжи на бедрах, и пристегнул ее туда. То же самое он сделал с правой рукой. Он перенес свой вес на свои колени и хорошо промассажировал ее спину и плечи. Он встал.

Он отошел от нее, и она услышала, что он вынул пробку из бутылки — коньяка или скотча — и налил напиток. Потом сказал.

— «Ага, моя гордая красотка, наконец получил над тобой всю власть!» — Он засмеялся смехом злодея из мелодрамы. — «о, да, ты теперь моя. Поскольку мы согласились, что я могу иметь тебя столько времени, на сколько это позволяет окружающая реальность, факт, что мы собирались идти на озеро в эти выходные, и никто нигде нас не ожидает, и я думаю, что отпущу тебя где-нибудь в понедельник утром».

Она напрягалась, затем заметалась назад и вперед, отчаянно затрясла головой, нет, нет.

— «Ах, да, но мы договорились» — сказал он. — «Я всегда следовал правилам нашего договора, даже когда ты заходила несколько дальше дозволенного. Так что привыкай к этой мысли”.

Он присел, поднял ее за упряжь, и понес.

— «Я донесу тебя до кровати. Тебе там будет вполне удобно, а я подумаю, что буду делать с тобою дальше». Он хихикал, нежнейше лаская ее голые ягодицы. А она могла только извиваться в его объятиях, внутри нее все кипело – в ней снова пробуждалось желание.