Этого парнишку я приметил недели две назад. Невысокий, худощавый, можно даже сказать — хрупкий. Длинные, до лопаток темные волосы стянуты в неопрятный хвост на затылке, что резко контрастировало с по-кукольному девичьим лицом с огромными серыми глазищами и припухлыми губками. Одним словом — родись он девушкой, то пользовался бы огромной популярностью. А так… скорей всего он даже еще ни разу не целовался.

Ко всему прочему у парнишки была хоть и старая, но опрятная одежда, что говорило о его бедности.
В общем, после двух недель присматривания к его поведению, я решил сделать ему одно предложение.
Когда я подошел к нему, он насторожено сжался, будто был готовый в любой момент бежать.
— Парень, у меня к тебе есть предложение, — сказал я. — Никакого криминала — гарантирую. Сейчас, если согласен, мы присядем где-то в укромном месте, и я расскажу тебе о том, что хочу предложить. Если обещаешь выслушать меня до конца, а заодно подумать над ним без воплей типа ‘это мерзость!’, то получишь вот эту купюру, — перед носом у парня я помахал зеленой купюрой с цифрой 50. — Ну что, согласен?
Ответ был очевиден.
— Если коротко, то все обстоит так. Я довольно-таки богатый человек. И, как известно, когда деньги становятся не целью, а лишь средством достижения оной — человек начинает удовлетворять свои желания и фантазии. Так вот — живу я один — жены нет, ибо мы в разводе. А дочка не балует меня своим вниманием. А особняк у меня большой… В общем — мне нужна прислуга. Ничего сверхсложного — убирать, готовить еду, ходить за покупками и так далее по списку. За это я буду платить очень даже прилично.
— Заманчивое предложение, — тихо вставил парнишка. Голос у него был очень приятный. Может даже слишком — как для мужчины.

— Именно, — согласился я с ним. — Но вот тут-то и начинается тот самый момент о желаниях и фантазиях. Если короче — мне нравятся женственные мальчики. Причем не просто женственные, а постоянно носящие женскую одежду и ощущающие от этого сильнейшее смущение и унижение… Не смотри на меня так — сам знаю что извращение. Но меня секс как таковой мало интересует — мне дешевле будет просто проститутку нанять. Тут больше эстетическо-эмоциональное, чем физиологическое удовольствие. Проще говоря, мне нравиться наблюдать за стыдом и смущением таких индивидуумов.
— Если бы не деньги, я сейчас бы очень сильно вам нагрубил бы, — заметил парень.
— Вот-вот… именно об этом я и говорю. Потому и подбирал кандидата в тяжелом положении. В общем так — если надумаешь стать моей служанкой, то вот моя визитная карточка. Если что — звони. Платить буду пять штук в месяц. Минимальный срок контракта — от трех, до пяти месяцев. Так же есть неделя испытательного срока — если не сможешь выдержать это время — разбежимся в разные стороны. За испытательную неделю получишь 200 зеленых. А теперь бывай…

Продержался парень ровно шесть дней, после чего все-таки позвонил.
Договорившись где его подобрать, после шести вечера заехал за ним. Как и было обусловлено, он меня уже ждал.
На этот раз его волосы, как и все тело, были тщательно вымыты. К тому же по уговору он сам побрил все свое тело, полностью избавившись от нежелательной растительности.
Забрав его, я поехал в сторону одного из моих торговых центров.
Подъехав с черного входа, мы спокойно попали в уже закрытый для покупателей комплекс.
Как только двери за нами были закрыты, а весь комплекс залил яркий свет, я обернулся к парнишке и приказал ему раздеться догола. Его смущение было великолепным, как и страх по поводу того, для чего мне это потребовалось. Я лишь усмехнулся:
— Если бы я хотел тебя изнасиловать или и вовсе разобрать на органы, то просто бы оглушил еще в машине — благо большой физической силой ты не наделен. Это просто часть нашего договора.
Через пару минут он красный как рак предстал передо мной в первозданном виде, и при этом так трогательно прикрывая ладошками паховую область. Погладив его по щеке, чем вызвал очередную долю страха и смущения, я достал из своей сумки, загодя приготовленные пластиковые стриптизерские босоножки на огромных каблуках и собственноручно одел их на парнишку. От новой обувки его и без того стройные ножки стали еще краше.

— Теперь одна из самых унизительных частей твоего нового туалета, — проговорил я, доставая из, все той же, сумки пластиковое полое подобие членика в ‘неактивном’ состоянии. — Надень эти кольца, так чтобы они оказались за яичками, а потом сверху одень этот ‘членик’. А сверху навесь этот замочек… Ты должен сделать это сам с двух причин, во-первых, ты должен понять, что секс с тобой меня не интересует — разве что ты предварительно оденешься полностью в женское, и на коленях будешь меня об этом умолять. А во-вторых — это твой последний шанс отказаться. Ежели нет — то на следующую неделю ты станешь бесправной служанкой.

Пару минут он раздумывал. Я не торопил. Но потом, решившись, он дрожащими руками одел ‘пояс целомудрия для мальчиков’ на свой членик.
— Хорошая девочка, — улыбнулся я, и, не удержавшись, погладил его по голове. — С этого момента, ты должна говорить, вести и реагировать как девушка. За каждый промах буду наказывать не только урезанием оплаты, но и очередным унижением. Ко мне обращаться либо Хозяин, либо Господин. Далее — носить тебе, отныне, позволено лишь туфли на самых высоких каблуках — за пару дней ты к ним привыкнешь. Также, кроме женской одежды, на тебе всегда должен быть одет корсет. Шнуровать буду лично. Что еще?.. Пока вроде ничего — как приедем ко мне в особняк — еще пару правил расскажу… Ах да — руки держать либо за спиной (ну будешь так делать, придется сковывать их наручниками), либо спереди на уровне живота, когда носишь форму горничной. Все ясно?
— Да…
— Наказание первое — забыла добавить Господин.
— Да… Господин…
— Наказание второе — забыла обозначить свой пол.
— Да, Господин, я поняла…
— Вот теперь молодец. Пойдем — сразу же выполним наказания.
Зайдя в магазин с косметикой, я выбрал самые ‘женственные’ цвета косметики — розовые тени, алая помада, тушь… Через пару минут его личико окончательно стало женственным. Второй частью наказания стали проколотые ушки, где теперь висели массивные платиновые серьги сделанные ‘под старину’.
Дальше начался отбор белья в соответствующем отделе. Парнишка попытался было схитрить и выбрать самый простой набор, за что тут же был наказан ярко-голубой краской для волос, которой я пообещал покрасить его волосы по прибытию в особняк.

После этого отобрал десяток самых соблазнительных наборов белья разных цветов (лифчик, трусики, пояс для чулок и сами чулки), а также несколько не менее эротических ночнушек и пары закрытых и на несколько размеров меньших купальников. Упаковав выбранное в сумку, я заставил тут же одеть его белый кружевной набор, в лифчик которого подложил несколько силиконовых увеличителей. Удовлетворенно похмыкав на появившуюся вполне женственную грудь, я добавил к его туалету белый же корсетик. Утонченная талия была выше всяких похвал. Еще несколько разноцветных корсетов разной жесткости отправились в сумку.

Следующим отделом был обувной. Тут я помучил его изрядно.
Мало того, что одевал на него ножки каждую новую обувку самостоятельно, при этом лаская под видом небольшого расслабляющего массажа его икры, так еще и заставлял в каждой паре дефилировать. Причем дефиле подразумевало не только походку от бедра, но и всякого рода нагибания, поклоны, и даже опускание на колени. В общем, и отсюда мы ушли не с пустыми руками.
Дальше… дальше я затянул его в отдел свадебных платьев.
Тут я мало того, что одевал его по всем правилам, в том числе с бижутерией и постоянным обновлением макияжа и одеванием фаты. Так еще и, одев на него белые туфли лодочки с перекрещенными на подъеме ремешками и самыми высокими шпильками, в каждом платье заставлял танцевать со мной по паре танцев.
На седьмом платье он сломался, и с его глаз потекли слезы.
— Так не пойдет, — тут же возмутился я. — Хочешь плакать — делай это как настоящая девушка — опустись на колени, прижми ладошки к лицу и рыдай в голос. Я хочу, чтобы ты не только вела себя как девушка, но и ощущала себя оной.
Через пять минут, когда он успокоился, я сказал:
— Давай еще три платья примеряешь, и выберешь то, которое тебе больше всего понравиться. Если выбор мне понравиться, то позволю самостоятельно одеваться. Но у меня на виду, — под конец обломал я его.
Выбранное платье оказалось больше всего подходящее какой-то принцессе. Настоящий, жесткий корсет. Пышная юбка-колокольчик с множеством нижних юбок и кружевами по краю. Много разных милых бантиков, семерично разбросанных по нему. Длинные рукава, на концах расходящиеся кружевными конусами. И в довершение очень туго облегающие перчатки выше локтя и тяжелая, до пола фата. Мне понравился его выбор.
Следующим мы посетили отдел молодежных течений.
— Оденешься правильно — позволю по своей комнате ходить на невысоких каблуках. Нет — будем прокалывать тебе язык. А если совсем плохо — то еще и соски.
В виде напутствия шлепнул по ягодицам. Шлепок был звучным, так как кроме белья и туфлей на нем вновь ничего больше не было.

Через двадцать минут он предстал передо мной на суд.
— Неплохо, — прокомментировал я увиденное. — Тебе очень идет стиль Готической Лолиты.
И, правда — черное с белым кружевом и бантиками платье сидело как влитое. А короткая пышная юбка с множеством подьюпников, из-за которой она стояла таким себе колокольчиком, и пышные на плечах рукава придавали ему еще более хрупкого вида.
— Только вот туфельки тебе надо было выбрать другие, — заметил я, указывая на белые туфли-лодочки которые выглядели ‘не в тему’ с таким нарядом. Их я заменил на более массивные черные с толстым каблуком, кружевом по контуру и тканевыми, так же обшитыми по контуру, завязками на лодыжках. То же самое касалось и чулок — теперь они были до середины бедра, черного цвета и с белыми бантиками. — Видишь — так ты выглядишь более хрупко и нежно. Да и незащищенностью от тебя так и веет… Но и это не единственная твоя ошибка, — с этими словами я взял с ближайшей полочки чепчик в тон платью и несколько белых ленточек.

Дав ему налюбоваться на хрупкую девушку в зеркале с двумя смотрящими в стороны хвостиками перетянутыми лентами, поинтересовался:
— Ну и какой уровень наказания ты получила, как думаешь?
— Ну… Наверное язык проколоть…
— Правильно мыслишь, — согласился я. — Но если согласна, то можно поменять прокалывание языка на соски. Выбор за тобой.
— Лучше соски, — буркнул он, и совсем тихо добавил. — Это не так заметно.
На это заявления я лишь криво улыбнулся. Он не представляет, на что согласился — может оно конечно и незаметней… Но вот ощущения ему гарантированы незабываемые.
Проколоть соски было несложно — они оказались очень твердыми от возбуждения. Правда, сам парень так не считал, пока я для демонстрации не ущипнул за один из них, параллельно с этим погладив внутреннюю сторону бедра. В его глазах читалось ТАКОЕ удивление от вдруг нахлынувших чувств…
В проколах, вместо простеньких гирек, я вставил на коротеньких цепочках шарики-колокольчики. А в довершение, пока парнишка ничего не понял, быстро расклепал фиксаторы, из-за чего их теперь можно было снять только при помощи плоскогубцев. Но об этом ему я говорить не стал — пусть будет сюрприз.
За этим мы прошлись еще по нескольким отделам, выбирая ему разные наряды. На вопрос зачем — я поинтересовался, в чем же он собирается ходить за продуктами? Видя, что его начало трясти, я повернул его к зеркалу во всю стену и спросил:
— Как ты думаешь — признают ли в этой девушке бедного тощего паренька, которым ты был еще пару часов назад? Ты не забывай, что тебе еще предстоит красить волосы в голубой цвет.
Парень минут на десять молчал, обдумывая, что же возразить, после чего с тяжелым вздохом (от чего девушка в зеркале, одетая как Готическая Лолита, очень красиво повела грудью) признал, что между этой нежной девушкой и тощим пареньком нет ничего общего…
После этого, погрузив обновки в машину, я под ручку посадил парнишку на его место.

Приехав домой я тут же провел парнишку внутрь.
— Заведи руки за спину, — с порога распорядился я. И он выполнил требуемое, помня подобное условие поведения…
Только вот в ту же минуту на его запястьях защелкнулись толстые, больше похожие на кандалы, наручники со всего одним соединяющим браслеты звеном. А еще через минуту, подобные украшения красовались и на его лодыжках, лишь с той разницей, что там цепь была сантиметров сорок.
Парнишка не делал попыток бежать, понимая, что и так полностью в моей власти.
— Не бойся, — успокоил я его. — Я тебя не обманывал и это не ловушка. Просто одно из моих условий — а именно служанка, кроме ношения соответствующей униформы, должна быть еще и постоянно скована в своих движениях… А потому сейчас я отведу тебя в твою комнату. Там к твоим оковам добавиться из этого же набора еще и массивный ошейник на длинной цепи. Длина спокойно позволит тебе ходить по комнате и прилегающей ванне. Но дальше пройти ты не сможешь. Снять оковы тоже — замки специальные — магнитные. И ключ есть только у меня. С кандалами на руках и ногах ты расставаться не будешь. Разве чтобы в магазин сходить… Когда же будешь работать по дому — руки будут скованы спереди и на длинной цепочке. Вечером руки будут заковываться за спину. И по этой причине я буду помогать тебе чистить зубы и еще кое-что по мелочи. Спать ты, кстати, тоже будешь скованной. И даже с некоторыми дополнениями. Такими, например, как стальные браслеты на бедра, чтобы не могла развести ножки… впрочем, их ты тоже будешь носить постоянно, — все это я говорил, ведя его по коридорам к комнате. — Если храпишь, то кляпа тебе не избежать… Вот так то. Теперь иди сюда и подставляй шейку. Хорошая девочка… Хм… кстати, совсем забыл — тебя же надо назвать. Про свое старое имя пока можешь забыть… О! Придумал! Будешь Дианой — есть такой персонаж хентая — принцесса-рабыня. У нее, кстати, тоже волосы голубые… Ну да ладно — ты пока посиди, или в туалет там сходи, а я схожу вещи твои принесу…
Когда я вернулся с вещами, Диана все так же сидела на краю кровати. Она, как и все в комнате, было всех оттенков розового. Мне в свое время пришлось прилично потратиться, чтобы превратить это место в натуральную комнату Барби. Но результат того стоил.

Занеся и разложив вещи по местам, я взял заранее подготовленный цифровой фотоаппарат и начал фотографировать Диану в разных ракурсах и позах… Естественно большая часть фотографий были сделаны так, чтобы как можно лучше показать что это очень женственный мальчик, да к тому же полностью беспомощный из-за массивных оков. И мало того что каждая фотография прямо-таки дышала унижением и беспомощностью, я постарался добиться еще и некоего возбуждение со стороны новой служанки. И если судить по расширившимся зрачкам и еще нескольким косвенным признакам вроде мелкой дрожи по всему телу — ей начинала нравиться эта игра. О чем я не замедлил ее уведомить.
— Что ж — теперь пора привести тебя толком в нормальный вид.
С этими словами я снял на время с Дианы оковы и полностью ее раздел, после чего наручники вернулись на свои места. Так же, как и подобранные в магазине легкие босоножки на шпильках и с множеством ремешков.
Заведя в ванну, первое, что я с ним сделал — это несколько раз, до полного очищения, промыл кишечник. Сопротивления Диана почти не оказывала — это сложно сделать в ее-то положении.
— Промывать тебя буду дважды в день — утром и вечером. Кстати от этой процедуры дня через три-четыре у тебя будет повышенная эрекция. И когда это начнется — начнут болеть запечатанные яички. Так что если не захочешь мучиться постоянной ноющей болью — тебе придется просить меня помочь тебе подрочить… Ну а теперь займемся твоими волосами…
Через полтора часа Диана обзавелась яркой голубой шевелюрой, а заодно я обработал его тело специальным депиляционным кремом. А под конец, уложив голышом на кровать, и распяв его при помощи прикрученных к углам наручников в таком виде на ней, сделал расслабляющий массаж. А о том, что в составе крема, который я при этом хорошенько втирал в его кожу, было несколько компонентов, от которых повышается чувствительность и легкое возбуждение — Диане знать не положено.
За этим я позволил ему самостоятельно надеть тот наряд, в котором он проведет остаток сегодняшнего вечера. Выбор юноши пал на синее легкое платье с мягким корсажиком и открытой спинкой. Естественно также соответствующий набор белья и туфли с неизменными отныне высокими каблучками и макияжем. И также уже привычные наручники — лишь руки были скованы на этот раз спереди и имели цепь в тридцать сантиметров, да добавил кольца на бедра и пояс на талию под платье, соединенный с ними цепями, чтобы сразу свыклась с повышенной скованностью верхней части ног. Волосы опять были стянуты в два хвостика. И мы отправились на кухню, где, я надел на нее красивый фартук с волнистой окантовкой и она тут же, как настоящая домохозяйка, начала готовить легкий, но вкусный, запоздалый ужин.
Я сидел на высоком барном стуле и следил, как нанятый мною парнишка, уже сносно научившийся за несколько часов держаться на каблуках, вполне сноровисто носиться по кухне обуживая свое новое хозяйство, а заодно и готовя.
Пища была вполне съедобна. Это радовало — думаю, через недельку-другую этот навык поднимется до еще более приличного уровня. И я с удовольствием наблюдал, как она осторожно ест, еще толком не привыкнув к тому, что ее свобода жестко ограничена как цепями, так и женской одеждой…
— Ну что, хочешь посмотреть телевизор, или спать?
— Лучше спать, — прикрыла ладошкой зевок Диана.
Когда он помыл посуду, я тут же подхватил его легкое тельце на руки и отнес в спальню.
Уже знакомая процедура раздевания, поход в туалет, смытие макияжа.
Когда он вошел в спальню одетый только в одни босоножки, я уже разложил то, в чем ему предстояло спать.
В телесного цвета боди он спокойно оделся, и лишь после этого сообразил, что по тугости и стянутости тела, тот мало чем отличается от хорошо зашнурованного корсета. Дальше были такого же цвета не менее тугие чулочки. Поверх же всего этого была одета кружевная ночнушка, лишь чуть ниже ягодиц, розового цвета.
Осмотрел результат, я вынес вердикт:
— Завтра купим тебе специальную футболку-безрукавку с качественной имитацией женской груди.
После этого я достал из-под кровати коробку с еще пару дней назад купленной обувью. Больше всего она походила на пуанты в тон ночнушке. Но с тем отличием, что имела длинную шпильку — а это в свою очередь делало невозможным ступать в ней на полную ступню. Да к тому же несмотря на свою внешнюю изящность обувь была очень прочной, и ножки можно было держать лишь будто стоя на носочках как настоящая балерина. Все это я рассказал Диане, по очереди одевая и оплетая ее икры длинными лентами.
— Первые пару дней ножки твои конечно будут болеть с непривычки. Но зато это даст тебе возможность быстрее привыкнуть к каблукам. Да и после такой обувки на простых, даже очень высоких шпильках, ходить тебе будет легче. А это, учитывая, что почти вся твоя обувь будет запираться на тебе на специальные замочки, а значит у тебя не будет возможности их снять без моего разрешения даже на минутку, очень облегчит тебе службу в будущем… Ну а теперь давай выберем, как же тебя сковать на ночь. Есть два варианта — сковать по рукам и ногам, или же распять, как я это делал во время массажа. Выбирай… А я объясню тебе плюсы и минусы того и другого положения. Если просто сковать, то ты сможешь менять свое положение, и иметь относительную свободу, если вдруг захочется почесаться. Из минусов — очень скоро начнут болеть руки, так как сковывать их я буду за спиной. Да к тому же увеличиться давление на закованный членик. Если же распять — то естественно пошелохнуться или почесаться у тебя не выйдет. К тому же будешь ощущать себя более доступно и беззащитно… Из плюсов — во-первых, членику будет не так доставаться, а во-вторых руки болеть почти не будут… Ну так что ты выбрала?
Выбор Дианы пал на распятие. Вот и хорошо. Подтянув специальным механизмом цепи, чтобы лишить малейшей возможности пошелохнуться мою служанку, я одел ей тугую кожаную повязку на глаза и сев рядом, начал нежно поглаживать ее беспомощное тело, параллельно рассказывая очень эротическую сказку на ночь о прекрасной девочке-рабыне.
И когда она уснула, вымотанная сегодняшним, насыщенным унижениями пополам с постоянным возбуждением, днем — я позволил себе сорвать легкий поцелуй с ее приоткрытых во сне губ.

Когда я вошел в спальню Дианы, то она уже минут как десять безуспешно билась в своих оковах. От этого великолепного зрелища я не мог оторваться минут пятнадцать, пока не заметил, что моя служанка начала выбиваться из сил. Так что, сделав пару снимков всегда готовым фотоаппаратом, я поздоровался:
— Доброе утро, Диана.
Распятый на кровати парнишка испугано замер, когда услышал мой голос. Все-таки это была хорошая идея — завязать ему глаза.
— Доброе утро… Хозяин, — слегка придя в себя, выдал он.
‘Уже прогресс’ — улыбнулся я, перековывая его ножки так, чтобы они были скованы вместе вчерашними кандалами. Руки Диана безропотно позволила сковать за спиной. Я с удовольствием так и сделал, при этом слегка сильнее, чем необходимо, выкрутил ему руки. Конечно это больней, зато как красиво выпятилась грудь и прогнулась спинка… После чего посадив на краю кровати, снял повязку.
— Как спалось? — интересуюсь, и параллельно сажусь рядом и начинаю расчесывать ее голубые волосы.
— Непривычно… Хозяин, — после некоторого раздумья выдает Диана. Я согласно киваю и заплетаю ей косу, впрочем, замечаю ее грустный взгляд, устремленный на свои непривычно высоко поднятые коленки — все-таки балетные туфельки очень красиво подчеркивают стройность его ножек. Хотя уверен при этом они доставляют ему много неприятных ощущений.

— Если сможешь сама дойти до ванны в этих туфельках — то спать будешь в простых туфлях…
— А если нет… Хозяин?
— А если нет — я хорошенько тебя отшлепаю. И ты при этом должна будешь голосить и плакать как девочка, также называя меня папочкой обещать быть хорошей девочкой.
Конечно же, он согласился на предложение. Наивный… Ведь было бы глупо ожидать что без опыта это будет очень сложно. Тем более, ножки, проведя всю ночь в непривычном и неудобном положении, просто не могли нормально двигаться по крайней мере без расслабляющего массажа и некой передышки… Так что было чудом даже то, что Диана смогла пройти на дрожащих ножках половину расстояния, после чего без сил рухнула на колени.
Улыбаясь про себя, я подхватил легкое тельце служанки, и вновь усевшись на кровать, положил ее себе на колени так, чтобы попка явственно выпятилась.
Шлеп!
— Ой!
Шлеп!
— Ай! — Диана попыталась скованными ручками прикрыть ягодицы. За что тут же была наказана намного мощным шлепком по своей аппетитной попке, а сразу за этим ее тонкую шейку охватил высокий жесткий кожаный ошейник. К которому, посредством нескольких цепочек, я притянул ее скованные запястья. Таким образом, она теперь могла достать выкрученными руками только до лопаток.
Удовлетворившись тем, как она тяжело сглатывает из-за стянувшего горло ошейника, продолжил наказание.
— Пожалуйста, не надо!.. Нет!.. Хозяин!.. Ай!.. — наконец потекли первые слезы, и Диана более звонким голоском всхлипнула. — Пожалуйста, папочка, не надо!.. Я буду… буду хорошей… хны… девочкой!.. — после этого я нанес завершающий удар по ягодицам и теперь делал круговые движения по покрасневшей коже. От этого Диана притихла, и лишь тихонько всхлипывала, когда у меня поглаживания выходили слишком грубые. А еще она была настолько восхитительно беспомощной в своих тяжелых и массивных на вид оковах, на хрупких запястьях и лодыжках, да в сочетании с розового цвета ночнушкой и туфельками…
Аккуратно посадив скованную служанку себе на колени (она тихонько ойкнула от боли в попке) я погладил ее по головке. Ее огромные, влажные от слез, зеленые глазки испугано следили за моими действиями. Придерживая ее, чтобы не упала, левой рукой за талию, правой я стер оставленные слезами мокрые дорожки.
— Ну что, будешь хорошей девочкой? — ласково спросил я.
— Да папочка…
— Ну, вот и умница. Теперь поцелуй папочку, и мы пойдем мыться. А то вон, какая ты зареванная…
Диана послушно чмокнула меня в щеку, и лишь после этого поняла, что же собственно она только что сделала. Ее глазки стали еще больше от удивления. Я же слегка ехидно улыбнулся и позволил себе погладить правой рукой внутреннюю сторону ее бедра. После чего, молча, взвалил скованного и все еще пребывающего в ступоре юношу себе на плечо и направился в ванну.

Утренний моцион занял около сорока минут, после которых я уложил вымотанную очередным промыванием кишечника Диану на кровать. К этому моменту из одетого остались лишь оковы, ошейник да вновь одетая повязка на глаза.
Предвкушая последующие действия, я достал из шкафа униформу горничной. Когда только я заметил парня, то дал заказ на изготовление оной, и лишь в конце ее подогнали под его габариты. Причем подогнали так, что униформа будет ОЧЕНЬ туго на нем сидеть.
Первым делом я надел на него кружевные трусики-шорты, которые качественно сокрыли под собой закованный в пояс целомудрия членик. А также добавил пару белоснежных очень тугих чулок. От чего его ножки стали еще более соблазнительны. Не удержавшись, я погладил их, после чего вернул на лодыжки кандалы, которые пришлось перед этим снять.
Дальше я надел на Диану силиконовые увеличители груди, и еще раз пожалел, что не купил накладную грудь раньше. Причем если при одевание нижней части кандалы снимались, то сейчас его запястья все так же были жестко выкручены за спиной. И я этому был очень рад — так как следующим шел корсет. О!.. Что это был за корсет… Многослойный, закрывающий тело от верха груди и до уровня лобка, да еще и с настоящими китовыми усами в виде костей жесткости… Ко всему прочему он был прошит по периметру множеством тонких стальных тросиков которые в конце выходили к шнуровке. Сама же шнуровка была изготовлена из какого-то очень прочного материала…
Так что, надев корсет на хрупкое юношеское тело, я сел ему на бедра, тем самым лишая даже призрачной возможности вырваться и начала медленно, можно сказать с расстановкой, шнуровать это произведение искусства на нем.
И по мере того как корсет все туже и жестче заключал в своих объятиях юношу, тот начал проявлять все больше беспокойства. В конце он тихонько поскуливал от боли, с которой сдавливало его ребра.
— Глупая, расслабься, — посоветовал я. — И старайся дышать грудью, а не животом — легче станет. А через пару часиков ты окончательно к нему привыкнешь… — закончил я наставлять скованную служанку, параллельно завершая шнуровать корсет и пряча концы оной в специальный клапан, поверх которого навесил маленький замочек. После чего померил ее талию и с удовольствием огласил вердикт. — Ты не представляешь, какая у тебя красивая талия получилась — всего 54 сантиметра. Как для начала это просто замечательный результат.
И поверх корсета добавил кожаный поясок, который цепочками крепился к кольцам на бедрах, как это было вчера.
Полюбовавшись получившейся картиной, я взял в руки униформу. Черная материя была очень мягкой на ощупь. Что впрочем, было не в урон ее прочности. Да к тому же она почти не тянулась. И из-за этого она была довольно-таки тяжелой. Во многом униформа повторяла викторианский вариант. Кроме нескольких исключений. Во-первых, у этой формы было декольте, причем украшенное белыми кружевами. Во-вторых, длинная юбка все же заканчивалась на тридцать сантиметров ниже колена, а не почти на уровне лодыжек. Это в свою очередь позволяло любоваться стройными ножками, закованными в массивные кандалы. Да и вообще — я очень люблю наблюдать за ходьбой в красивых туфельках. Так что вид был потрясающий. Особенно в сочетании с несколькими белого цвета, шелковыми подьюпниками, которые придавали приличного объема юбке униформы. Ну а пышные плечики в сочетании с длинными тугими рукавами, на конце которых были белые кружевные манжеты, довершали картину. Мечтательно улыбнувшись, я начал одевать эту часть одежды на притихшую на кровати Диану.
Пышное и тяжелое платье просто великолепно подчеркнуло тело моей служанки. Сейчас нельзя было даже подумать, что передо мной стоит не настоящая девушка. Осталось лишь добавить несколько штрихов.
Первым делом поверх платья лег белоснежный (ну люблю я контраст, люблю) шелковый фартук с красивой оборкой по контуру и широкими плечиками. Что добавило Диане еще большего сходства с хрупкой анимешной горничной, которую я когда-то видел по телевизору и которая мне так понравилась. А на спине я завязал огромный пышный бант.
Вторыми стали, также белые, перчатки, которые полностью закрыли руки юноши.
Третьими были элегантные черные туфли-лодочки на высоких каблучках и пряжкой через подъем стопы, которая придавала им некоего романтического налета. А тоненькие цепочки, проведенные под подъемом все той же стопы у самих каблучков, и присоединенные к браслетам кандалов на лодыжках лишили возможности снять туфли без помощи ключей.
После этого, подведя юношу к трюмо, что стояло в углу комнаты, усадил его на небольшой пуфик. После завершения переодевания его запястья вновь были скованы за спиной, но лишь с той разницей, что больше не было ошейника и цепи, которая крепила их к нему.
— Предупреждаю сразу, — сказал я. — Сейчас я сделаю тебе макияж и прическу. Позже это будешь делать ты сама под моим присмотром… Но сейчас даже не вздумай открывать глаза — сделаешь это, и получишь очень жестокое наказание. Это ясно?
— Да Хозяин, — дрожащим голосом откликнулся юноша.
Ну, я и приступил к наложению макияжа.
Для этих целей, кстати, я использовал специальную косметику. Ее разработали то ли для актеров, то ли для моделей позирующих в помещениях с повышенной влажностью… Одним словом ее практическим невозможно было смыть без помощи специальных кремов. Так что если служанка попытается смыть макияж, то ее будет ждать сюрприз. Да и в платье с непривычки она вспотеет быстро, а об этом тоже не стоит забывать.
Над макияжем я работал где-то с полчаса. Но результатом остался доволен. Красиво подведенные глаза в сочетании с легким румянцем и ярко-алыми губками имели восхитительный эффект. Так и захотелось впиться в эти самые губки…=.
Поборов это желание я занялся прической. После некоторого раздумья просто уложил их в простую, со спадающими назад волосами, прическу, в которых сзади на уровне затылка крепился огромный белый бант. Так же был одет и классический белый чепчик горничной. Как по мне вышло очень даже ничего…
Последними были взятые вчера в магазине платиновые сережки ‘под старину’, которые и закончили картину.
Помог встать служанке на ноги. Снял кандалы, удерживающие запястья за спиной и надел вместо них другие — с цепью в 60 сантиметров уже спереди — в них ей предстояло не просто проходить, а проработать, целый день.

Отойдя в сторону, сказал:
— Малышка, скажи, как тебя зовут?
— Диана, — тихо выдохнула она.
— Я не слышу. Громче.
— Диана.
— Это просто имя… Как тебя зовут?
— Меня… меня зовут Диана, — наконец сообразила она, что от нее требовалось.
— Хорошая девочка, — улыбаюсь. — Повтори это еще раз, не забыв сказать кем ты работаешь, и после этого можешь открывать глаза.
— Меня зовут Диана, и я являюсь рабыней-горничной Хозяина, — выполнила она мое требование, открыла глазки и… тихо охнула, совсем по-девичьи приложив ладошки к алому овалу губ.
— Именно ею ты и являешься, — шепнул я замершей от удивления служанки в ушко. Крак… и ее тонкую шейку охватывает толстый стальной ошейник. — А это небольшое напоминание… Налюбовалась? Вот и славно… Пойдем, тебя ждет работа.

На кухне к ошейнику Дианы была пристегнута уже привычная цепь, а самой служанке было приказано приготовить легкий завтрак. Ничего особенного — кофе и яичница с тостами — то, что надо для меня.
— Теперь слушай меня, — обратился я к служанке. — Сейчас мне нужно съездить по делам в город. Меня не будет часа три. Ты за это время должна, по крайней мере, начать уборку дома. Пылесос, как и всевозможные чистящие средства, находятся в коморке под лестницей. Сегодня можешь заняться только первым этажом — все же к своей униформе тебе еще нужно привыкнуть… Что еще? Дом не покидать — в твой ошейник встроен электрошок — выйдешь хотя бы на метр за территорию особняка и потеряешь сознание от боли. Если управишься раньше (хотя это и маловероятно) можешь осмотреть особняк полностью… Но в те комнаты что закрыты на ключ даже не думай попасть… И еще одно — твоя униформа должна всегда оставаться чистой и опрятной. Если что-то загрязнила — сразу же неси в стирку. Благо фартучков и перчаток в твоем шкафу предостаточно.
После этого я спокойно собрался и уехал по делам.

Когда я вернулся, Диана как раз ставила пылесос на место. И если судить по внешнему виду — моей игрушке пришлось ох как не сладко. О чем недвусмысленно говорили как бусинки пота на ее лбу, так и дрожащие ножки и ручки. Просто великолепно. Против воли я улыбнулся.
Она была настолько уставшая и беспомощна, что мне захотелось еще сильнее ее сломить. А потому я тут же грозно поинтересовался:
— Диана, ты как встречаешь своего хозяина? — от моего голоса она так приятно вздрогнула…
— Простите хозяин, — испугано пролепетала она. — Но я не знаю, как должна вас приветствовать…
‘О! Она, уже не задумываясь, говорит о себе в женском роде, да к тому же и не думает перечить мне.’
— Во-первых, ты должна была сама открыть мне дверь — служанка как ни как. Во-вторых, после этого замереть в поклоне до тех пор, пока я не пройду мимо или не отдам тебе свою верхнюю одежду или еще какой-нибудь предмет… А ну-ка давай поклонись как нужно, — приказал я, после чего наблюдал как служанка неловко принимает требуемую позу. Я слегка поморщился. — Нет, не так. Ножки вместе, попку оттопырь назад. Вот так. Спинку держи ровно, благо это не сложно, ведь на тебе корсет. Или быть может мне его потуже затянуть? Вот-вот, так-то лучше. Ручки держи спереди. Но не скрепляй их в замок. Лучше положи ладошку на ладошку. Ага, правильно. Головку чуть склони, а глазки вообще опусти к полу. Ведь ты не просто служанка, но еще и рабыня на данный момент, а потому все твое естество просто должно дышать подчинением и беспомощностью. Вот так. А что ты должна сказать?
— Добро пожаловать домой, Хозяин, — тихонько пролепетала она.
— Ну что ж… как на первый раз неплохо. Но впредь не забывай подобное. И что с того что я ничего не говорил? Ты обязана угадывать мои желания. А теперь приготовь мне что-нибудь легкое покушать. Ну и себе заодно…
После перекуса я поинтересовался:
— Ну как дела на рабочем месте? Очень тяжело?
— Д-да, хозяин…
— Ну, это понятно — ты ведь раньше такое не носила, — согласно кивает. — А как твои яички — еще не болят?
От вопроса Диана покраснела, но пролепетала:
— Ноют, хозяин…
— Угу… И что же — будешь терпеть? Ведь через день-два они будут болеть по-настоящему… — я криво улыбнулся, наблюдая за тем, как расширяются ее глаза.
— А что же делать, хозяин?
— Ну… тут есть два варианта. Хотя их лучше и совместить, — откинувшись на спинку стула, ответствовал я. — Первый — это подрочить. А второй — это вколоть дозу женских гомонов… А совмещение хорошо тем, что между необходимостью дрочить будет больший промежуток времени… Ну, что выбираешь?
На несколько минут служанка задумалась, а потом краснее еще сильней, спросила:
— А подрочить я смогу сама?
— Нет, — качаю головой. — В этом деле я буду принимать непосредственное участие… Да не бойся ты так — насиловать я тебя не буду… Хотя если в один прекрасный день ты этого захочешь, то тебе нужно будет встать на колени и попросить: ‘Хозяин, ваша смиренная рабыня просит взять ее девственность’. Вот так то… Ну а подрочить я помогу тебе по-другому — сначала я тебя жестко свяжу, причем так что ты шелохнуться в принципе не сможешь. В твой ротик будет вставлен крупный кляп, а глаза будут завязаны. В попку введу небольшую анальную затычку со встроенным вибратором. А в довершение другой вибратор будет прижат к твоим яичкам, которые я буду ласкать… Так что когда созреешь — милости прошу. И еще одна вещь — тебе также нужно будет попросить меня помочь тебе подрочить. И лучше всего делать это стоя на коленях… — к концу моей речи у Дианы глаза были, что называется ‘на влажном месте’.

На этом наш разговор закончился. Я занялся делами, которые уже несколько дней откладывал, а Диана продолжила уборку дома. Ни в этот день, ни на следующий она не решилась меня попросить об оргазме, хотя я то и дело замечал, как ей становиться больно от переполненных яичек.
Единственное что изменилось — это поза, в которой она спала. Почему-то моя игрушка попросила связать ее веревками, да еще и кляп вставить. Впрочем, я был не против — вытянутой в струнку она выглядела просто восхитительно.
А еще по утрам продолжался наш договор, но пока Диане, ни разу не удалось дойти до ванны самостоятельно. А потому она каждое утро оглашала великолепными вскриками полными боли и унижения. И даже послушно целовала меня в щеку и называла папочкой.
Вот и сегодня она запалено дыша, рухнула на колени почти у самых дверей. И после положенной порки, дрожащая всем телом, сидела у меня на коленях. С этого ракурса мне было великолепно видна ее накладная силиконовая грудь-безрукавка. На сосках которой (как и на настоящих) на цепочках, позвякивали маленькие колокольчики.
И тут вместо уже привычного поцелуя в щеку Диана неумело ткнулась своими пухленькими губками в мои. Я даже сначала опешил от подобного, но в следующее мгновение уже уверенно и со знанием дела ответил ей. При этом мои руки жили свой жизнью — левая сильнее привлекла стройное, скованное тело ко мне, а правая — намотала ее волосы на кулак.
Разорвали мы поцелуй где-то минут через пятнадцать. Диана загнано дышала ртом, что говорило об ее полной неопытности в этих делах. А я же… я же все так же продолжал удерживать ее в своих объятиях.
— То, что ты сейчас сделала — тебе этого просто захотелось или же есть какая-то причина?
-Я… я… — она не знала, что на это ответить. А я же не собирался ее торопить — пусть до нее дойдет вся глубина ее падения как парня.
И пока рабыня соображала, что же мне ответить — моя правая рука, отпустив ее волосы, скользнула ей между ножек. Вялая попытка помешать мне была провалена, и я легонько сжал ее яички. Диана тихо застонала, а ее глаза наполнились болью пополам с обреченностью
— Господин… — простонала она. Зрачки у Дианы были расширены и при этом мутные от желания. Поразительно!
— Да? — мягко отвечаю, продолжала легонько сжимать и массировать ее яички и в упор, не замечая ее умоляющего взгляда. Хотя, честно говоря, одни только эти большие влажные глазки полные слез, боли и неимоверного желания одновременно — завели меня неимоверно.
— Господин, умоляю… Я больше не могу… — стонет Диана, закрывая глаза и начиная ерзать у меня на коленях от нетерпения.
‘Э нет!’ — мысленно усмехаюсь я. ‘Так легко ты не кончишь!’ — после чего спешно убираю руку и веду ошеломленную такой переменой рабыню в ванну.
К моему удивлению даже в ванне Диана все еще пыталась получить оргазм — для этого она старалась то и дело вывести из себя кончик клизмы, чтобы я его постоянно вставлял в нее. Заметив ее мутные от возбуждения глазки, я тут же сориентировался и быстро заменил насадку. Теперь в ее попке находился небольшой металлический шарик на тонкой ручке. Он был достаточно крупным, чтобы просто так от него не избавится, но в то же время, недостаточно большой чтобы использовать его для достижения оргазма.
Пронаблюдав, за тем как ее личико принимает обреченное выражение, я закончил с промыванием.
После этого я помог Диане облачиться в ее униформу. Кроме обыкновенного комплекта одежды сегодня к ней были добавлены и кое-какие новые детали. А именно небольшие квадратики липучек-электродов, которые были приклеены на ее ягодицах, сзади на пояснице и над лобком. Небольшой приборчик, к которому тянулись все провода, был спрятан в небольшом кармашке-футляре, закрытом на замочек, которых хорошо маскировался большим бантом ее фартучка. Причем что удивительно — она даже не поинтересовалась, зачем их надо было прицеплять к ней. Приняла как что-то само собой разумеющееся.
Затем настало время нанесения макияжа. Здесь служанка уже сама управлялась. Хотя это и было сложно делать со скованными кандалами руками. Впрочем, за прошедшее время она уже смогла слегка приспособится.
Я с удовольствием наблюдал, как Диана осторожно водит помадой по своим губкам, и при этом чуть ли не кончает от самого процесса.
‘Все-таки вовремя я решил добавить ей новую часть туалета. Интересно, сколько она выдержит?’ — мелькнула у меня мысль, когда я заметил, что юноша непроизвольно трет свои ножки друг о друга, при этом поджав их чуточку в сторону как настоящая девушка. Его стройные ножки были невероятно восхитительны в стальных объятиях кандалов и черно-белой гаме чулок и туфелек.
На этом утренний ритуал можно было считать законченным. А потому когда она переступила порог своей комнаты, я нажал на кнопку пульта, который до этого мирно покоился у меня в кармане.
Диана испугано ойкнула и смешно подпрыгнула на носочках, при этом попытавшись схватится за свою попку. Но из-за длинны цепи кандалов на запястьях максимум, что ей удалось — это свести руки за спиной. В этот же момент ее вновь легонько ударило током. На этот раз спереди. Теперь она присела и стала с легкой паникой на лице тереть лобок.

Не удержавшись, я хмыкнул и сказал:
— Это мой тебе подарок — так ты меньше будешь думать о том, чтобы подрочить. Боль совсем маленькая… Зато как восхитительно ты ойкаешь. А теперь пойдем на кухню. Что-то я сегодня проголодался не на шутку…
Весь день Диана вынуждена была ходить чуть ли не на цыпочках из-за постоянных ударов током. Ее охи и вскрики, когда разряд оказывался особенно сильным, были просто восхитительны. Причем некоторые из разрядов она сама вызывала. А все из-за того что прямоугольники электродов были чувствительны к сильному надавливанию. Так что чаще всего разряд приходился на лобок. Хотя и ягодицам тоже досталось, когда служанка пыталась присесть на что-либо тверже мягкого пуфика.
Ближе к вечеру ее уже фактически трясло. Причем не от боли, а от усилившегося желания, которое разряды лишь усугубили, окрасили более яркими красками. Вскоре по моим расчетам она должна начать ассоциировать боль и желание как одно целое. И это было хорошо.
Около шести вечера я заявил, что сегодня мы поедем в магазин. Благо недалеко находился круглосуточный гипермаркет. От этих слов ножки Дианы предательски затряслись, и она рухнула на колени. С ее глаз потекли слезы.
— Ну и чего мы плачем? — интересуюсь ласковым голосом. — Что случилось такого, чего ты не знала? Разве я тебя не предупреждал? Предупреждал. Тогда в чем причина? Вот. А потому встала и марш в свою комнату — выбирать платье. Если выбор мне не понравится, то в магазин ты поедешь все также закованная в кандалы.
Тихо охнув, юноша кое-как поднялся на дрожащие ножки и посеменил выбирать одежду.

Ну что я могу сказать? Диана выбрала ожидаемый вариант. А именно — платье готической Лолиты, в котором я и привез ее в мой дом.
Переодевание не заняло много времени, так как корсет все так же оставался одетый на ней. Остальная же часть одежды была заменена за пятнадцать минут — благо расцветка униформы и платья совпадали. То и то были выдержаны в черно-белой гаме. Электроды кстати тоже остались на ее теле. И даже более того — было добавлено еще несколько под корсет и на спинку. Чтобы не было курьеза — автоматический режим был отключен и все разряды теперь посылались только с пульта.
Вместо длинных перчаток на служанке были сейчас одеты коротенькие белые атласные с кружевной окантовкой в тон платью. Их длинна была достаточна лишь для того, чтобы скрыть следы на запястьях от кандалов.
Пока мы ехали к гипермаркету — Диану прямо-таки трясло от волнения и страха. Мне даже пришлось пару раз нажать на кнопку с максимальной мощностью разряда. Как ни удивительно, но в ее глазах исчезла большая часть страха, сменившегося желанием. Вот тебе и собака Павлова. Точнее хорошенькая такая киска…

Когда я припарковал машину на стоянке, то обернувшись к сжавшейся на своем сиденье Диане, сказал:
— Значит так, дорогуша. Пока мы на людях — у тебя есть два варианта поведения. Первый — служанки. То есть — очень тихой, кроткой девушки с вечно потупленным взором. При этом ты всегда должна называть меня Хозяином. Причем при людях тоже. И никаких попыток сопротивления, даже если я задеру твою юбку кверху посреди многолюдной площади, — лицо юноши сильно побледнело, а пальчики вцепились в край юбочки. — Второй же вариант — это роль ‘дочурки’. То есть — называть меня ‘папочкой’, постоянно жаться ко мне и вешаться на шею. Вести себя расковано и игриво. Много смеяться. В общем — быть озорной девчушкой, которая просто-таки обожает своего папочку. В этом случае можешь просить о небольших покупках для тебя лично. Естественно если они не выбиваются с твоей легенды.
После некоторого колебания Диана все-таки выбрала роль ‘дочурки’.
А потому, когда вошли в сам гипермаркет — у меня на локте висела озорная девочка с блестящими глазками и сильным румянцем на щеках. Для окружающих казалось, что это от смеха. А я же знал — это были сдерживаемые слезы и сильнейшее смущение.
Правда постепенно Диана все больше осваивалась со своей новой ролью. Под конец даже смогла оторваться от моей руки и подбежать, как настоящая девочка, к полке с мягкими игрушками, где тут же схватила огромного белого плюшевого медвежонка. При это я успел заметить в ее глазках мелькнула такая отчаянная надежда… И не на то что это все закончится как можно скорей. А на что?..
Впрочем, я быстро сообразил — все-таки юноша был из бедной, неблагоприятной семьи. А значит, и с игрушками были проблемы. Причем большие. Так что, подойдя к ней, я, ласково погладив напрягшуюся служанку по головке, после чего тихо шепнул на ушко:
— Если он тебе нравится — он твой. Как и другие игрушки. Ты ведь хочешь еще что-то?
Диана с недоверием посмотрела на меня, после чего молча, прижалась к моему боку, тихо всхлипывая. В глазах у нее светилась настоящая благодарность.
‘Вот ведь… А ларчик-то просто открывался. Что ж — теперь у меня есть один из рычагов управления моей игрушкой’ — покачал я головой.
Таким образом, можно было считать, что поход по магазинам имел огромный бонус.
Уже поздно ночью, когда я укладывал Диану спать, она вывернулась из моих рук, и, полуобернувшись ко мне, прижалась своими губами к моим.
— Спасибо Хозяин. Спасибо за все, — прошептала она, перед тем как в ее ротике привычно занял свое место кляп.

Утром я обнаружил, что Диана во сне подмяла под себя своего плюшевого медвежонка и даже сейчас продолжала ритмично тереться об него своим лобком. Впрочем, даже в этом случае возможности достигнуть оргазма у нее не было.
Также сегодня она смогла дойти самостоятельно до ванны… Чтобы тут же развернуться и самостоятельно лечь на мои колени, выпятив при этом попку. Удивительные, однако, дела творятся в этом подлунном мире.
Шлепки я наносил не сильные. Скорее стимулирующие. Правда при этом не забывал, как бы между делом, аккуратно надавливать, а то и поглаживать через ткань белья, его анус.
Попытку Дианы вновь поцеловать меня в губы — я аккуратно пресек. В данный момент моей целью было, как можно сильнее ее раззадорить и возбудить. Что я и проделывал во время ванных процедур и одевания корсета с униформой. Причем на этот раз я поместил электроды на все тело.
И надо сказать своей цели я добился. Уже к середине дня Диана тяжело дышала и вздрагивала от любого звука.
Я как раз сидел в гостевой и ждал, когда служанка подаст мне кофе.
О том, что Диана рядом меня возвестил тихий перезвон цепей сковывающих ее лодыжки кандалов приправленный восхитительным цокотом тонких шпилек туфелек.
Когда она поставила поднос с кофе и печенюшками, я приказал ей:
— Обернись, пожалуйста, ко мне спиной. И ручки сведи сзади, — юноша покорно подчинился. И я тут же защелкнул на его браслетах замочек, тем самым надежно сковав его запястья и дополнительно, из-за длинны цепочки, зафиксировав их к телу. — Присядь.
Диана тут же опустилась на колени где стояла, по-девичьи подобрав под себя ножки.
Полюбовавшись, некоторое время получившейся картиной, я собрался с мыслями и заговорил:
— Сегодня оканчивается испытательная неделя. И сегодня у тебя есть шанс отказаться от своего положения служанки-рабыни… Или же и дальше ею остаться на ближайшие полгода. Решать тебе. Думай, — после чего встал и, взяв из небольшой шкатулки на столике, кляп, вставил его Диане в ротик. За ним ей на глаза легла повязка на глаза. — У тебя час чтобы все обдумать. После этого я вернусь и выну кляп. В зависимости от твоего решения я либо освобожу тебя окончательно, либо — лишь частично.
После чего молча, развернулся и вышел из дому. Позади осталась полностью беспомощная, закованная в кандалы, стоящая на коленях ослепленная и безмолвная служанка, которой предстояло сделать очень важное для нее решение.

— Ну что ты решила? — спрашиваю юношу, который все так же продолжал стоять на коленях.
— Я… Мне вообще-то всегда нравилось что-то подобное, — наконец смущенно призналась она, слегка дергая головой в надежде избавится от повязки на глазах. Впрочем, без особого. — Не знаю почему, но всегда нравилось… И ваше предложение… Кто бы согласился на него? Только безумец или тот кто этого безумно желает… А потом я боялась вам признаться до последнего момента… Но сейчас… сейчас я хочу чтобы вы делали со мной все что пожелаете…
— Прямо-таки все? — криво улыбаюсь.
— Все… но пускай это будет постепенно… Я ведь неопытна и иногда мне становиться страшно от собственных желаний… — она нервно облизала своим влажным язычком губки. — Потому прошу делать все постепенно, мой Господин. Но ни в чем себе не отказывая…
— Да? А если я хочу в конце превратить тебя в то, что называется she-male? Сделать тебе настоящую женскую грудь? Или удалить яички и на их месте сделать женскую киску, при этом оставив членик? Поставить собственное клеймо? В конце концов, сломить тебя, превратив в послушную куклу и продать тому, кто дорого заплатит?
От моих слов рабыня испугано задрожала, но ничего больше не предприняла.
— Если это ваша воля, то я с ней смирюсь… — одними губами ответила она.
— Что ж, — я встал и резко поставил ее на ноги. На которых она впрочем не удержалась из-за того что провела долгое время в одной позе. Пришлось привлечь ее к себе за талию и тем самым вынуждая прижаться ко мне, подставляя в удобном ракурсе свои пухленькие губки. — Часть из сказанного я с тобой сотворю… со временем. А пока мы сделаем тебе парочку косметических изменений, — после этого я с жадностью впился в ее губки. И лишь когда полностью удовлетворил свою жажду, отстранился.
Позже я позвонил одному знакомому и договорился, что через часик он заедет ко мне. А тем временем…
Повалив Диану лицом вниз на диван, я достал несколько мотков веревки и болезненно стянул ей вместе локти, начал связывать их вместе. Лишь после этого остался довольным уровнем ее беспомощности. На лодыжках у нее остались кандалы с цепью в двадцать сантиметров. А все это в сочетании с полностью одетой униформой создавало просто потрясающий эффект.

— Нравиться? — спрашиваю рабыню, усаживая ее себе на колени.
— Да господин… — глаза хоть и завязаны, но щеки пылают, тем самым полностью выдавая чувства своей хозяйки.
— Ну, так что — хочешь, чтобы я помог тебе кончить? Или быть может мне помучить тебя еще недельку-другую? — ласково спрашиваю, при этом моя рука уходит под юбку Дианы.
— Умоляю господин…
— Хорошо… Но сначала ты должна сделать приятное мне. Ты ведь понимаешь о чем я?
Диана действительно понимает. Она осторожно соскальзывает на пол и опускается на колени. В ее положении это сложно и требует многих сил и внимания. А я же любуюсь за тем, как колышется ее юбка при каждом движении. Великолепно…
Когда дело дошло до ширинки, она слегка растерялась — все-таки руки были жестко связаны за спиной. Да и делать все приходилось вслепую. Но практически сразу сообразила, что надо делать, ткнувшись носиком, быстро нашла ширинку и своими зубками осторожно расстегнула ее…
Она очень старалась сделать мне приятное. Ее неумелые движение дышали таким желание угодить, что уже очень скоро я против воли намотал ее волосы себе на кулак вынуждая заглатывать мой член полностью… А когда кончил, то плотно прижал ее к себе тем самым вынуждая глотнуть все до последней капли.
— Хорошая девочка, — погладил ее по головке, после чего вернул ей в ротик огромный шар кляпа. Усадил ее себе на колени. — Знаешь, у меня сейчас есть просто огромное желание тебя изнасиловать. Причем насиловать так чтобы ты выла от боли и беспомощности, чтобы всего за раз полностью подавить твою волю… Но я не сделаю этого. Это будет слишком глупо и банально… А потому я буду ломать тебя постепенно. А так как ты сама попросила это с тобой делать, то о свободе отныне вообще можешь забыть. Твое мнение больше ничего не значит, так же как и желания или надежды. Только подчинение и желание угодить мне или тому на кого я укажу. Скоро придет мой знакомый, и он сделает с тобой то, что навсегда отрежет тебя от прошлой жизни. Ты в принципе не сможешь ничего изменить… И права выбора у тебя уже нет — ты больше не можешь отказаться от чего-либо. Твоя судьба теперь принадлежит мне. Страшно? — Диана кивнула. — Нравиться? — более активное кивание. — В таком случае забудь навсегда о том, кем ты была. Отныне ты Диана — моя рабыня и служанка. Мы тебе даже документы изменим — по ним ты будешь моей приемной дочерью. И возраст скосим — вместо 17 тебе станет 15. То есть ты не сможешь сбежать из-под моей опеки никаким способом. А то, что к 18 годам у тебя появиться настоящая женская грудь — я тебе гарантирую. А сейчас… — я сходил в свою комнату и вернулся со шприцом. — А сейчас я сделаю тебе первый укол гормонов — они постепенно сделают очертания твоего тела более женскими, а заодно помогут расти груди.

Несколько уколов в ягодицы и вокруг грудей были сделаны быстро. Полюбовавшись оттопыренной попкой Дианы в окружении шелка платья и капрона чулок, я невольно облизнулся.
— И знаешь что еще? Думаю, пора добавить к твоей униформе одну деталь… — в моей руке появилась анальная затычка, которая будучи обильно полита смазкой была легко введена в попку Дианы. — Не дергайся, сейчас я ремешки зафиксирую чтобы она случайно не выпала… Вот так, — смачно шлепнул по ягодицам. — Сейчас еще встроенный вибратор включу… Вот. Ну как — нравиться? Нет? Это же замечательно… Ну-ну — поплачь, легче станет. Ты ведь сама об этом мечтала… Но какая же ты все-таки восхитительна в своей беспомощности… Так и хочется додавить тебя… О! Придумал. А надену-ка я на тебя сегодня балетные туфельки. Думаю это как раз то что надо, чтобы окончательно унизить тебя… Думаю этот день ты запомнишь как самый унизительный в своей жизни… А теперь… — я рывком поставил ее на ноги.
Тут же, прямо в гостиной, я зафиксировал Диану в специальном механизме, который до этого качественно изображал креативный торшер. Теперь моя рабыня стояла на коленях, причем эти самые колени были широко разведены, а сама она выгибалась дугой назад. А благодаря тому, что я еще и задрал ей юбку — открывался неплохой вид на закованный в пояс целомудрия членик, а также на провод с пультом от анальной затычки. Также после некоторого раздумья я заменил ее кляп — на крупное кольцо, которое удерживало ее ротик широко открытым и при этом позволяло свободно туда проникать.
И пообещав Диане еще разок отыметь ее в ротик в таком положении до того как придет мой знакомый, вставил через кольцо приличных размеров резиновый дилдо. Пускай попрактикуется, пока я буду занят заваркой кофе. Да и просто как кляп подобная конструкция великолепна.

Оригинал

A: Закрытая дверь, если дверь открыта вы свободны!

B: Метод ледяного освобождения, в полотенце завернут лед и закреплен на металлическом кольце.

C: Устройство из колец — Два металлических кольца соединенны  веревкой с металлическим кольцом B. Веревка соединенна удавкой с D.

D: Простое веревочное кольцо для запястий.

E: Девушка с кляпом, мужчина может быть также.

F: Связанные ноги так чтоб вы не можете встать.

G: Распорка — Необязательно, но добавляет ощущений для этого сценария.

H: Фаллоимитатор прикрепленный к полу. Убедитесь, что фаллоимитатор не совсем большой, чтобы вызывать какие-либо проблемы, если опуститесь на него.

I: Пару обуви на высоком каблуке. Без нее сложнее.

Молодой парень, 19 лет, без особых претензий и с огромным преимуществом перед многими — родители оставили мне свою двухкомнатную квартиру, а сами переехали в другой город, к новому месту работы отца. С ними уехать я не мог, так как учился уже на третьем курсе весьма неплохого ВУЗа, причем числился в рядах отличников, получал неплохую стипендию, так что бросать это мне совсем не хотелось. Денег вполне хватало как на жизнь, так и на некоторые излишества. На девушек в времени было совсем немного, сами понимаете, работа и учеба занимали почти все время, а в выходные хотелось просто поспать подольше, да помечтать побольше. Так вот. Возвращаясь к случаю, что однажды приключился со мной во время одной из курьерских поездок.

Для нашего фотоцентра необходимо было купить кое-какие женские вещи, которые бы постоянно находились в студии и использовались во время фотосессий — увы, не всякая приходящая к нам модель располагала интересным гардеробом, так что приходилось нам самим закупать различные эксклюзивные и необычные предметы одежды и обувь. Вот последние пару месяцев я только и занимался тем, что мотался по городу и скупал вещи, которые были найдены на интернет-барахолках нашим фотографом, который сначала по почте связывался с продавцом, договаривался о встрече, а потом уже подключался я. Это обходилось ощутимо дешевле, нежели покупать разный эксклюзив в магазинах. А что касается того, что вещи в основной массе были не новыми или же с мелкими недостатками, так это вообще непринципиально — фотомонтаж штука сильная, прям чудеса творит.

Вот и в эту пятницу я, как обычно, после института, мчался на метро к очередному продавцу. На бумажке с адресом, выданной мне нашим фотографом, значилось: «Свадебный комплект — платье, фата, туфли. Идеальное состояние. Марина (номер сотового)» и приписка лично для меня «обязательно проверь комплектность и состояние вещей! При любых недостатках торгуйся до последнего!». Ха! Я и при отсутствии недостатков буду торговаться! В этом заключается моя небольшая хитрость — часто я покупаю вещь по заниженной цене, находя разные дефекты у вещей, да и просто иногда неплохо торгуюсь. Иногда получается неплохая разница между выданной мне суммой и реально уплаченной. Конечно, своему директору об этом ни слова — вот и получается, что небольшую денежную разницу кладу в карман как награду за труды в нелегком торговом деле. Все честно и все довольны. Сегодня же придется, скорее всего, неплохо поторговаться, учитывая, что стоимость покупки все-таки немалая — как-никак красивое свадебное платье не бывает дешевым. В любом случае, мне от этого пирога тоже кусочек выпадет. Так что ехал я к этой Марине довольный, предвкушая, что на обратном пути успею забежать в салон связи у метро, работающий практически до полуночи, и купить себе, наконец, новый мобильник, к которому я уже давно прицениваюсь, да все жаба душила — а тут, вроде, намечается неплохая прибавка к зарплате.
Подходя к указанному в бумажке дому, я как обычно, позвонил продавцу по телефону — предупредить, что я уже на подходе. Трубку долго не брали, но потом ответил приятный женский голос.

— Да, я слушаю.
— Добрый вечер! Я по поводу покупки свадебного комплекта…
— Да-да, конечно… вы курьер, да?
— Именно. Кстати, я уже у подъезда. (Звоню в дверь).
— Заходите, только поднимайтесь по лестнице — лифт не работает.
Нужная квартира оказалась на 7 этаже, так что я немного запыхался. На пороге меня ждала весьма обаятельная девушка, лет 25-27, ростом чуть выше меня, густые черные волосы до плеч, большие зеленые глаза. Одета она была в легкую белую блузку и черную плиссированную юбку из какой-то переливающейся ткани. На ноги были натянуты тонкие телесные колготки. Мгновенно оценив красоту, я немного перевел дух и поздоровался:
— Еще раз здравствуйте, Марина.
Девушка оценивающе посмотрела на меня, но, видимо, я показался ей не слишком интересным, — она быстро отступила в прихожую, пропуская меня:
— Проходите, раздевайтесь.
— Спасибо, но, может, мы здесь все осмотрим, а то я тороплюсь.
— Боюсь, это будет трудновато — в прихожей все-таки немного пыльно, что-то можно уронить, а такие вещи я бы не хотела портить.
Согласившись с ней, я снял кроссовки, сумку повесил на вешалку и прошел в комнату за Мариной. Тот самый свадебный комплект я увидел сразу — платье в полиэтиленовом чехле висело на вешалке, зацепленной за дверцу шкафа, фата лежала на диване рядом с открытой коробкой с туфлями.
— С чего можно начать осмотр?
— Да как вам будет удобно. Марина присела на диван.

Я решил начать с простого — с туфель. Подошел к дивану, взял одну, внимательно осмотрел все швы, ремешки и застежки. Туфли даже на мой мужской взгляд были великолепны: аккуратные белоснежные лодочки на невысоком каблучке порядка 5-6 сантиметров, с двумя широкими ремешками, обхватывающими лодыжку, и украшенный стразами носок туфлей и верхняя часть каблука. Приятная мягкая кожа, следов износа вообще не было видно, даже подошва не поцарапана. Я немного удивился:
— Так они же совсем новые!
Марина удивленно посмотрела на меня.
— Ну да, новые, я же написала в объявлении про идеальное состояние.
Вот тут включилась моя «торгашеская» часть мозга.
— Так… это… значит… Мы же хотели купить бэушные вещи, соответственно дешевле новых, а тут, я так полагаю, цена вряд ли уступает магазинной. Знаете, наверное, я сначала созвонюсь со своим директором — иначе он покупку вряд ли одобрит.

У Марины брови поползли вверх. И тут же она улыбнулась.
— Молодой человек, а вы уверены, что разбираетесь в ценах на такие вещи? Полагаю, платье вы себе еще ни разу не выбирали? В коробке лежит чек на покупку туфель, взглянете.
Я немного оторопел и засмущался. И кто меня тащил за язык, такую чушь сморозить по поводу цены. Ох, не зная броду… Опустив взгляд, я вытащил из коробки чек, и обомлел — там стояла такая сумма, что я грешным делом подумал, что туфли украшены вовсе не стразами, а самыми натуральными бриллиантами.
— Ого… — только и смог я выдавить. — Беру свои слова назад, простите. Видать, мне еще надо учиться разбираться в таких вещах? — попытался я реабилитироваться.
— Согласна, к тому же я могу вам в этом помочь — впереди еще осмотр платья и фаты, — Марина положила ногу на ногу и атласная черная юбочка немного уехала, открыв мне великолепный вид на стройные ножки, затянутые в тонкие черные, слегка блестящие колготки. Она повернулась ко мне, и взгляд ее зеленых глаз мгновенно прожег во мне огромную дыру. Я поспешил отвернуться и подошел к шкафу.
— Так что, туфли подходят, или дороговато?
— Нет, конечно, все в порядке, — оправдывался я. — Можно мне осмотреть платье? — попытался перевести разговор на другую тему.

— Конечно, я сейчас помогу, — Марина встала, сняла платье и начала стягивать с него полиэтилен. Платье явно предназначалось принцессе — тяжелая гладкая ткань, местами украшенная затейливым орнаментом. Круглый вырез обрамлен тканевыми розами, рукава выполнены в комбинированном стиле — до локтя идет плотная ткань, а дальше рукав состоит из кружев, заканчиваясь плотным манжетом, украшенным тем же хитрым орнаментом. На спинке молния, которая дополнительно закрывается довольно сложной шнуровкой. Марина разложила платье на диване.
— Пожалуйста, осматривайте.
Я начал искать различные дефекты — расползшиеся швы, следы от сигарет, пятна и прочее. На шнуровке я застрял — распутать ее оказалось непросто, а изнаночную сторону тоже надо было проверить. Марина, все это время стоявшая рядом и наблюдавшая за моими бесплодными попытками, наконец, сжалилась:
— Подожди, ты все неправильно делаешь, явно в первый раз. Давай помогу, — она ловко справилась с завязками, и корсет открыл мне свой внутренний мир. Ко всему прочему, я не сразу понял, что Марина перешла на «ты». Продолжив осмотр, который занял не менее 15 минут (я помнил наказ выявить все недостатки), я с трудом разогнул спину.

— Вроде, все в порядке, только одно странно — кажется, эта правая внутренняя часть корсета немного выше левой, или у меня уже глаз замылился…
— Да ты что, платье вообще безупречно! — тут Марина сузила глаза. — Сдается мне, молодой человек, что вы явно хотите поторговаться. Я права? Только не отпирайтесь, ведь это так?
Я был разгромлен. Но попытался взять себя в руки.
— Конечно, хочу! Я же покупатель. Да к тому же вы не писали в объявлении, что торг неуместен, вот я и торгуюсь.
— Хорошо, так сколько же ты хочешь у меня выторговать? — Марина явно забавлялась ситуацией и моим смущением.
— Похоже, у меня ничего не выйдет, так что покупаю за вашу цену. В любом случае, эта покупка явно весьма выгодна, учитывая, что вещи абсолютно новые.
— Конечно, новые! — легкая грусть вдруг мелькнула в Марининых глазах. — Свадьба-то не состоялась, вот и не пришлось все это одевать…
— Простите… я не хотел вас обидеть, — я готов был провалиться — обидеть такую чудесную девушку.
— Да ничего, я не обиделась. А то, что свадьбы не состоялась, даже хорошо — он оказался порядочной сволочью, как потом выяснилось, так что я ни о чем не жалею. А денег потраченных на эти вещи я тоже не жалею, не я ведь все это покупала, — тут она хитро улыбнулась. — А беречь их до следующей свадьбы нельзя, говорят, примета плохая, вот и решала продать по дешевке, чтобы побыстрее было.
— Да, понимаю… жаль, что так вышло, простите еще раз, — во мне проснулся джентльмен. — Торговаться с вами теперь я не имею право, давайте все упаковывать, а то мне уже идти пора, время поджимает — могут быть проблемы с транспортом.
Марина вдруг улыбнулась.
— А знаешь, я все-таки могу пойти навстречу и сделать тебе скидку, — поймав мой заинтересованный взгляд, она продолжила. Только тебе придется сделать для меня одну вещь.
— Хм… Смотря что… Да и времени уже мало…
— Ничего, мы недолго. Давай так, я уступаю десятую часть стоимости, а ты наденешь все это на себя. Я хочу на себя как бы со стороны посмотреть, может я и в невесты-то не гожусь, а так хоть понятно будет, как я могла бы выглядеть.
— Да вы что! — поначалу я возмутился, но… эх, жажда наживы все-таки победила во мне стыд. — Хотя нет, давайте, я согласен. Но только по-быстрому, мне еще на автобус успеть надо.
— Да не переживай, успеешь. Что ж, если согласен, тогда раздевайся, а я на минутку тебя покину, — Марина вышла из комнаты, а я все еще стоял в нерешительности.
Эх, была не была, где наша не пропадала — я стянул с себя футболку, джинсы и остался стоять в одних носках и трусах. Ничего страшного, успокаивал я себя — эту девушку я вижу в первый и последний раз, и ничего не случиться, если я позволю надеть на себя свадебное платье, зато на обратном пути мне гарантированно светит новый мобильник.
В комнату вошла Марина, неся в руках белые лифчик, трусики и колготки.
— Вот, держи — это к платью прилагается. Надевай!
Я остолбенел:
— Так мы же только о платье договаривались.
— Так я же не просто хотела тебя в платье переодеть, а как бы на себя взглянуть со стороны. А как ты представляешь себе невесту в мужских трусах и черных носках? — Марина засмеялась. — Давай, поспеши, а то и правда, на автобус опоздаешь!
Я нехотя повиновался. Снял носки, но дальше остановился. Марина заметила это:
— Хорошо, я выйду в другую комнату, если ты так стесняешься.
Марина вышла, а я с одной мыслью побыстрее с этим всем разделаться, надел трусики, весьма плотно сжавшие мое хозяйство, и попытался натянуть колготки. Попытка благополучно провалилась. Я, конечно, опасался, как бы ненароком не порвать явно недешевые, тонкие белые колготки с каким-то затейливым рисунком с наружной стороны ноги от щиколотки и до бедер. Но вторая попытка вполне себе удалась, — я вспомнил, как в одной рекламе по телевизору девушка надевает колготки, — мне еще тогда запомнился классный ноутбук, за который она садится, закинув ногу на ногу.
Тут надо отметить, что, поскольку с девушками у меня как-то особо не клеилось — времени мало, да и стеснительный я в плане секса, то и на данный момент официально оставался девственником, но, конечно, не с физической точки зрения — этим я занимался регулярно, почти каждый день. С Мариной почему-то особого стеснения не ощущалось, даже учитывая весьма интересную ситуацию — при незнакомке переодеться в женское платье. Но тогда меня терзала лишь одна мысль — побыстрее закончить с этими играми в переодевания, и спокойно идти тратить честно заработанные барыши.
Так что я еще немного напрягся и таки натянул на себя этот сексуальный предмет женского гардероба. Ненароком задев рукой моего дружка, находящегося в плену трусиков и колготок, вдруг почувствовал неведомо откуда взявшуюся силу, которая вселилась в член и быстренько взвела в боевое положение. Такого я не ожидал и стыдливо стал оглядываться. Не может же быть, что мне это нравится! Но, черт побери, ноги непроизвольно потерлись друг от друга, и я получил немалую порцию новых ощущений, ярких и необузданных. И тут же почувствовал, что я на волосок от оргазма. Не на шутку испугавшись, я первым делом хотел поскорее стянуть с себя колготки и скорее умотать из этого дома пока не случился конфуз. Но разум взял верх — я расслабился, прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, стараясь ни о чем не думать…
— А тебе идет. Великолепно сидят, как для тебя куплены! — Марина стояла в дверях, прислонившись к косяку. Я чуть было не подавился. Мной овладело стойкое желание мгновенно провалиться на месте. Марина спасла положение:
— Да не смущайся так, колготки обычно вызывают сексуальное возбуждение, это так и должно быть, просто мы женщины слишком к этому привыкли, чтобы замечать, а вот вам такое в диковинку. Так что не переживай, у тебя совершенно нормальная реакция, — Марина подошла ближе, с интересом глянула на внушительный холмик на колготках, потом взяла с дивана лифчик. — Следующую деталь, думаю, надо тебе помочь одеть, сам вряд ли справишься, вон сколько с колготками провозился. А представь, что приходится пережить настоящей невесте — сколько платьев и колготок приходится мерить, а туфлей еще больше! Да еще и с косметикой впридачу. Ужас, да? Так что ты теперь тоже немножко знаешь женщин с их собственной позиции, — с этими словами Марина подошла ко мне, велела вытянуть руки вперед и ловко надела на меня лифчик. Обошла сзади и застегнула. Я почувствовал дискомфорт — лямки непривычно врезались в кожу. Размер лифа был явно не Маринин, у которой грудь нещадно натягивала легкую серую с черными вставками атласную блузку, — тут чашки мало того что были совсем небольшими, так еще и с поролоновыми вставками. В общем у меня образовалась маленькая грудь как у совсем молоденькой девушки. Я был еще немного ошарашен неожиданным появлением Марины, так что плохо соображал, да и все равно отступать было уже поздно, а то еще за труса сойду, чего моя мужская гордость никогда не простит.
Тем временем Марина колдовала с платьем. Расправив его, она раскрыла его передо мной расстегнутой молнией и опустила вниз, как бы приглашая меня в него заходить.
— Милости прошу, заходи, не стесняйся! — Марина улыбнулась. Я шагнул в платье сначала одной ногой, потом другой, и Марина тут же потащила платье вверх. — Так, руки сюда просовывай… не спеши, тут кружева! Таааак… неплохо, повернись.
Платье доходило почти до пола, размер был явно мой, а вот рост… но Марина же была выше меня, да еще и каблуки должны быть надеты. Эти женские мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, так что я даже их не осознал. А Марина тем временем застегнула молнию, так что я почувствовал, как корсет плотно и мягко обхватывает тело, а вот когда она стала затягивать шнуровку, мне показалось, что теперь я стал с платьем одним целым. Корсет сидел плотно, с непривычки было немного трудно дышать, тяжелый подол приятно щекотал ноги через тонкий нейлон колготок.
— Ну вот, почти невеста получилась, только туфель не хватает, — Марина взяла с дивана коробку. — Посмотрим, может, размер подойдет, а то невеста без туфель — такое бывает разве что в разгар свадьбы.
Она поставила передо мной пару туфель.
— Ну-ка, давай правую ногу.
Я повиновался. Всунул ногу, плавно перенес вес и чуть не потерял равновесие — каблуки хоть и небольшие, но встать на них в первый раз, это совсем нетривиальная задача.
— Осторожнее! Давай-ка я сначала ремешки застегну, а то ты ногу себе подвернешь.
Марина ловко застегнула пару ремешков, плотно обхвативших щиколотку — теперь туфля сидела на мне как влитая, размер оказался почти мой, ну, может, совсем немного маловат. Марина усадила меня на диван, чтобы я стоя на одной ноге не шлепнулся ненароком, и надела вторую туфлю.
— Погоди-ка, я одну вещь забыла!
Она открыла шкаф и с полки взяла пару белых кружевных перчаток:
— Вот! Для полноты картины!
Сидя на диване, я натянул перчатки и умоляюще посмотрел на Марину снизу вверх. А она как-будто преобразилась — глаза заблестели, в них появились озорные огоньки.
— Марина, может достаточно? Я ведь уже полностью переодет.
— Как полностью, а фата? Забыл? Ты еще не настоящая невеста! Вставай, пойдем завершать твой гардероб.
Я поднялся с дивана, и, балансируя на каблуках, прошел вслед за Мариной до середины комнаты. Член продолжал стоять как вкопанный и заставлял меня постоянно себя контролировать, оргазм мог случиться в любую минуту. Ощущение смущения меня еще не покинуло, но сама мысль о возможном маленьком извержении не давала мне покоя. Благо под платьем мой возбужденный друг совсем не выделялся, и Марина не видела моего состояния, то я немного успокоился. На голову мне легла фата. Непроизвольно я потянулся руками ее поправить как съехавшую шапку, но Марина пресекла эту попытку.
— Нет-нет! Мне виднее, как фата должна сидеть на голове, не мешай. Сейчас закрепим… ммм…
Марина зажала в губах откуда-то вытащенные несколько заколок-невидимок.
— Мммм… Одна… м… вторая… тре…
Одну за другой Марина закалывала у меня на волосах невидимки, прикрепляя фату.
— Ну вот, невеста укомплектована, — она отошла немного назад, полюбоваться своим творением.
На каблуках я был почти одного с ней роста, но надетое платье, колготки, прозрачная фата, создавали такое ощущение женственности и беспомощности, что я был поражен, когда обнаружил, что мужского во мне осталось только чувство чудовищно напряженного члена.
— Ну вот. Совсем забыла! Еще одна маленькая деталь! Марина зашла ко мне за спину. — Подержи-ка фату… нет, немного назад… еще выше…
Я как мог, оттянул руки назад, приподнимая фату, даже пришлось немного наклониться. Вдруг резкий металлический щелчок нарушил мирное преображение меня в невесту. Я резко выпрямился и тут понял, на моих руках Марина защелкнула наручники. Испугавшись, развернулся к ней:
— Ты чего делаешь! Сними сейча…!
Последние слова я не успел произнести, Марина обхватила меня за туловище, прижав руки, и потащила к дивану — сил в ней было немало, а вот я сопротивляться уже практически не мог. Кинув меня на диван, она оседлала меня, прижав своим телом. Я мог только немного дрыгать ногами, запутавшимися в платье.
— Отпусти меня! Отпусти! — сбросить ее с себя все никак не удавалось.
Ничего не ответив, Марина что-то вытащила из-под диванной подушки:
— Дорогая, быстренько открой ротик!
Я попытался было в очередной раз возмутиться, но вдруг она меня сильно ущипнула за руку. Я ойкнул, и в ту же секунду в мой рот был запихнут кляп в виде немаленьких размеров розового шара.
— Мммм!
Схватив мою голову, Марина одной рукой прижала ее к своей груди, а второй принялась колдовать с ремешками кляпа. На миг отпустив голову, она обеими руками затянула ремешок у меня на затылке.
— Мффф! М! — я не мог произнести ни одного членораздельного слова. Брыкаться я уже перестал, поняв тщетность этих попыток, но умоляющий взгляд говорил сам за себя.
— Ну вот, куколка моя, попалась! Какая же ты у меня красавица получилась!
Марина чмокнула меня в щеку, а потом неожиданно взяла руками мою голову наклонилась к уху и, прижавшись к нему губами, что-то зашептала. Такой щекотки я не знавал с детства — извиваясь, я мычал сквозь кляп, пытался сбросить Марину, но она только крепче меня удерживала.
Видя, что я уже на грани, Марина соскочила с меня:
— Если будешь рыпаться, повторю этот фокус! А пока ты будешь моей куколкой, и не вздумай возражать, ты сам согласился, став такой очаровательной невестой!
Опершись на скованные руки, я принял сидячее положение — надо было немного отдышаться. Дышать носом было тяжело, кляп плохо пропускал воздух, он был слишком большой.
— Пока ты приходишь в себя, мне придется тебя еще немного обездвижить. Знаешь, когда невест на свадьбах похищают, их никогда не связывают, а я хочу, чтобы было все по-настоящему! Раз уж ты сам мне попался, то я не упущу шанс немного поиграть, тем более, что этого платья у меня уже скоро не будет. Так что извини, но сегодня ты мой пленник — молоденький, пугливый, переодетый и связанный — вот и исполнились мои давние мечты. Тебе придется принять мою игру, расслабиться и получать удовольствие, а уж это я тебе гарантирую! — Марина подошла к шкафу и вытащила увесистый моток веревки толщиной примерно в сантиметр. — Сейчас, моя хорошая, потерпи еще немного, и я сниму с тебя эти ужасные металлические наручники, а пока займемся твоими ножками.
Марина закинула мои ноги на диван и, усевшись на них спиной ко мне, принялась опутывать мои ноги в щиколотках. Я опять задергался, но силы были явно неравны — скованная невеста против энергичной и сильной девушки. Через несколько минут ноги у меня были умело связаны Мариной не только в щиколотках, но и выше колена. Я уже совсем скис, потеряв надежду на скорое освобождение.
— Девочка моя, да ты совсем загрустила! Давай-ка тебя немного повеселим.
И Марина сначала осторожно, а потом все интенсивнее стала поглаживать моего дружка, спрятанного под колготками и платьем. На удивление, член стоял как вкопанный под натянутыми колготками, причиняя мне немалые неудобства. Видя мое состояние, Марина задрала платье и ее шаловливая ручка проникла под плотный нейлон, крепко обхватила член и плавными движениями начала доводить меня до оргазма. Я стонал и немного извивался, насколько позволяло мое положение. Ощущения были такими, что казалось, сейчас точно потеряю сознание. Я замычал сквозь кляп. Буквально за долю секунды до приближающегося оргазма, Марина вдруг прекратила движения, убрала руку и навалилась на меня всем телом.
— Как я тебя хочу, моя лапочка! Прямо сейчас! — и незамедлительно она начала стягивать с себя юбку. Через мгновение юбка оказалась на полу, за ней последовали черные кружевные стринги, и Марина осталась только в блузке и тонких телесных чулочках, которые я поначалу принял за колготки. Освободившись от нижней части одежды, Марина аккуратно приподняла мне платье, приспустила колготки и высвободила уже просто-таки горевший от желания член. Я лежал на связанных руках, но при этом неудобства мне были в данный момент совершенно по барабану. Я хотел Марину как никогда еще в жизни не хотел девушку. Я ерзал под ней, стараясь как можно скорее освободить свою энергию, сконцентрированную в набухшем и ноющем члене.
— Сейчас, девочка, сейчас! — Марина вдруг застыла на мгновение, как бы прицеливаясь, а потом резко опустилась своей пещеркой на мой кол. Мы одновременно застонали и… кажется, я потерял сознание.
Очнувшись, я увидел Марину, все еще прыгающую на мне. Глаза ее были закрыты, она тяжело дышала, но не сбавляла темп. Через пару минут меня накрыл второй оргазм. Марина одновременно со мной кончила в очередной раз и уже без сил рухнула рядом со мной на диван. Мы лежали рядом совершенно обессиленные — связанная невеста с кляпом во рту и девушка с растрепанными волосами, в одной блузке и чулках. Немного передохнув, Марина натянула на меня колготки, поправила платье и велела сесть. Я с трудом принял сидячее положение. Вдруг она неожиданно быстрым движением расстегнула ремешки кляпа.
— Передохни немного, а я принесу тебе чего-нибудь попить, — затекшая челюсть никак не хотела возвращаться в прежнее положение, поэтому говорить я пока не мог. Марина принесла запотевший стакан апельсинового сока и помогла мне сделать несколько глотков. Это было потрясающе! Ощущение приятной прохлады после столь жаркого секса распространилось по всему телу, и я уже почти забыл, в каком положении я нахожусь. Насладившись вкусом сока, я, ни минуты не колеблясь, сам от себя не ожидая, произнес:
-Марина, я, кажется, тебя люблю».
На мгновение она опешила, но тут же ответила:
— Не спеши, солнышко, с такими словами, ты же меня еще совсем не знаешь.
Я же не унимался.
— И все же, это было… это было просто обалденно!
— Не сомневаюсь! Ты же сейчас мой пленник и даже не знаешь, что я с тобой еще хочу сделать, а уже говоришь такое! Я просто шокирована! — Марина улыбалась.
И тут вдруг у меня в глубине души что-то открылось. Какая-то неведомая дверца приоткрыла мне новый мир, неведомый ранее. Я смотрел на Марину и понимал — я никогда не хочу с ней расставаться. То есть вообще ни на минуту! И хочу, чтобы она делала со мной такие вещи, что и сегодня. Я хотел этого просто до безумия. Видимо, мой взгляд был столь красноречив, что Марина внимательно на меня посмотрела и, вдруг посерьезнев, произнесла:
— Ты действительно так хочешь продолжения? Я не ошиблась в тебе?
От волнения я смог только еле слышно сказать «да».
— Хорошо, тогда я постараюсь сделать так, чтобы ты никогда не жалел, что познакомился со мной. От тебя я жду того же — ты согласен?
— Согласен!
— Тогда объявляю нас мужем и женой!
И наши губы слились в долгом нежном поцелуе.
Немного погодя, насладившись друг другом, Марина меня освободила от веревок и наручников, но попросила пока побыть невестой. Пришлось переночевать у нее дома, поскольку я уже опоздал на все возможные виды транспорта, а утром, обессиленные после очередной порции жаркого секса, мы лежали на кровати и размышляли, что же будем делать дальше. От нарисованных мне Мариной перспектив мой дружок встал так, как будто и не было ночи безудержного секса! Свадебный наряд я оставил у Марины, позвонив начальнику и сказав, что обнаружен серьезный брак и покупать я ничего не стал. Расставаясь со мной, Марина пообещала, что в следующий раз сделает из меня такую невесту, какой еще свет не видывал! В знак будущей встречи она тут же заставила снова надеть ее трусики и колготки под джинсы, в которых я и отправился домой. Следующая встреча обещала мне целый букет новых ощущений, и возвращаясь домой на метро, у меня в голове крутилась только одна мысль — «скорее бы»!

К Марине я пришел тем же вечером.
Состояние мое было… возбужденным. И это мягко сказано — целый день, проведенный в ее колготках и трусиках, довел меня до последней стадии возбуждения.
Она встретила меня в дверях.
— Привет, красавица, — улыбнулась Марина, собственнически поглаживая мои ягодицы через облегающие их джинсы и колготы. В ответ я всем телом потянулся к ней, чему впрочем, она нисколько не мешала.
Когда я начал более-менее соображать, то обнаружил, что мы уже довольно продолжительное время целуемся. И лишь немного насытившись, мы смогли разорвать объятья.
— Раздевайся, — скомандовала Марина. В ее глазах я увидел отражение моего же желания…
Впрочем, как оказалось чуть позже — она предпочла растянуть пытку удовольствия.
Первым делом она за руку отвела меня в ванную, которая оказалась довольно большой. Здесь Марина, встав на колени, самолично сняла с меня колготки, а потом и трусики. Так что вскоре мой возбужденно стоящий колом орган оказался напротив лица. Несколько секунд она нежно его поглаживала, после чего собственнически взяла в свою красивую, но и в то же время сильную ручку.
От первого касания Марининого язычка к головке заставило промаршировать по моей спине как минимум несколько взводов закованных в метал муравьев.
Это было… восхитительно. То, что Марина вытворяла со своим язычком — довело меня до оргазма в считанные минуты. Как я кончил — даже не помню. Пришел я в очередной за этот день в себя от ее поцелуя. На этот раз он почему-то был на таким как прежние… И лишь сделав глоток я понял, что она не полностью глотнула мою сперму, а поделилась ею со мной.

После этого Марина завела меня, полностью растерянного из-за произошедшего, в душевую. Подняла мои руки вверх… Разжался щелчок и я слегка очухавшись обнаружил, что мои руки высоко подняты и скованные наручниками, которые к тому же вделанные в стену душевой посредством нескольких крупных болтов. Все говорило о том, что Марина установила это нестандартное дополнение к душу, когда меня не было. Вспомнив нашу договоренность, я лишь смог, что хмыкнуть. И даже не сильно удивился, когда она аккуратно развела мои ножки в стороны, и по очереди защелкнула на обеих лодыжках по браслету большего размера наручников, аналогичным способом вмурованных в пол.
Но, наверное, она что-то не рассчитала, так как с моим ростом было проблематично стоять в таком положении — приходилось стоять наклонившись сильно вперед и плюс на цыпочках, чтобы наручники не так сильно врезались в запястья.
— Подожди здесь, — пошутила Марина и куда-то отошла. Вернулась она через пару минут и тут же по очереди обула на меня босоножки с кучей прозрачных ремешков, аналогичные которым я видел лишь в фильмах на стриптизершах. Стало действительно легче, и что не менее удивительно — мой членик вновь стал колом. — Скажи «А», — мурлыкнула Марина. Перед моим ртом оказался уже знакомый мне кляп. И я без какого-либо внутреннего протеста охватил его губами. А еще через минуту мне на глаза легла тугая повязка, отправив меня в мир ощущений, звуков и запахов.
Сначала был звук открываемого ящика шкафчика, что стоял в углу ванной. Потом приятный мягкий запах каких-то цветов. И лишь потом моей разгоряченной кожи коснулся прохладный крем, который под руками Марины, на которые она зачем-то одела резиновые медицинские перчатки, начал покрывать меня. Крем не был нанесен лишь на верхнюю часть лица и волосы, которые были предварительно аккуратно убраны под специальную шапочку для ванны.

— Это специальный дипелирующий крем, — пояснила Марина. — Он удаляет любую растительность на три недели… Так что подобную процедуру мы с тобой будем проводить каждые две недели, — шептала она, не переставая скользить своими руками по моему телу.
Не знаю, как она это делала, но Марина находила мои самые эрогенные зоны, заставляя меня практически трепетать от каждого ее касания. А потому, когда она встала позади меня, плотно прижавшись к моей спине, и начала дрочить мой член я воспринял даже с каким-то облегчением. Я отдался на волю волн ощущений. И даже тот момент, когда пальчик Марины мягко, но настойчиво вошел в мой задний проход принес мне удовольствие. Я лишь вскрикнул как настоящая девушка от неожиданности. Но не более… Эти ощущения были новыми для меня. И не могу сказать, чтобы неприятными. Даже скорее наоборот — они как бы дополняли ласки Марины с моим члеником.
Оргазм пришел неожиданно. Будто что-то очень жаркое взорвалось внизу живота. Мой вскрик наслаждения не смог приглушить даже кляп… Обессиленный я обвис на наручниках.
И даже после того, как мой член обвис, я все еще продолжал получать удовольствие от Марининых рук. И к тому же с удивлением обнаружил, что в моей попке уже три ее пальчика… Этот оргазм был какой-то другой… Если предыдущие лишали сил и желания что-либо делать, то этот… этот вновь привел меня в активное состояние.
Видимо правду говорят про разницу между мужским и женским оргазмами и их последствиями, — промелькнула у меня в голове отстраненная мысль.
На этот раз Марина не дала мне кончить. Она лишь довела меня до предела и в последний момент остановилась. У меня вырвался разочарованный вздох.
— Ну-ну, все еще впереди, — успокоила она меня.
А дальше… Дальше она сковала мне руки за спиной, и не освобождая от наручников на лодыжках поставила на колени и сделала несколько клизм… Ни возможности, ни желания сопротивляться у меня не было. Процедура была проведена четыре раза. И надо отметить, что вымотала она меня не меньше чем предыдущие оргазмы… Последнее промывание так вообще было проведено с использованием каких-то ароматических средств — более точно я затрудняюсь сказать. А за этим я ощутил давление на анус чего-то маленького и круглого. Преодолев это «что-то» вошло в мою попку. По ощущениям это был какой-то пластиковый шарик… А за ним последовал еще один, а потом еще и еще… В общей сумме в меня было введено что-то около семи оных.
— Это анальные шарики, — горячо прошептала Марина над ухом. — И я хочу, чтобы они побыли в тебе ближайшие пару часиков…

Я лишь покорно кивнул, привыкая к непривычным ощущениям внизу живота…
И только после этого она освободила мои ноги.
Стоять на трясущихся, от усталости и неумения ходить на таких высоких каблуках, ногах — было очень тяжело. Тем более что ни освобождать меня от наручников или от кляпа с повязкой Марина и не подумала. А потому тщательно обтерев мое, лишенное всякой растительности тело мягким махровым полотенцем — она под ручку осторожно отвела меня в спальню.
Тут она, наконец, сняла с меня босоножки. После чего приступила к моему одеванию.
Первым делом она одела на мой членик какой-то пластиковый фиксатор, который прочно давил яичка, тем самым оставив его в полувозбужденном состоянии.
— Побудешь пока девочкой, — непонятно пояснила она.
Дальше были трусики на подобие тех, что я носил целый день.
Дальше были колготки. Если судить по ощущениям, а они из-за отсутствия волос на теле изменились и стали более яркими, я понял, что они были более плотные и сильнее сдавливали в своем плене мои ножки. Это было очень приятно. Особенно когда я на пробу потер ножку об ножку…
После этого Марина, наконец-таки, сняла с меня наручники, но настрого запретила прикасаться к кляпу или повязке. Я подчинился.
Марина помогла мне облачиться в какое-то подобие футболки-безрукавки. Правда ощущения были больше как от резины или силикона. Когда я коснулся своей груди, то с удивлением обнаружил там прекрасную имитацию женской груди. Причем размер был где-то между вторым и третьим. Сверху был одет кружевной лифчик.
За этим Марина помогла мне одеть собственно само платье. Боги — как же я соскучился по этому приятному ощущению мягко охватывающего тебя платья, которое постепенно переходит в сдавленность от корсета, превращая тебя в единое целое с платьем…

Перчатки и фата приятно дополнили волнующие ощущения.
После этого Марина аккуратно подвела меня к углу комнаты, где посадила на невысокий мягкий стульчик без спинки. От этого простого действа шарики внутри меня поменяли положение заставив меня вздрогнуть всем телом. По очереди на мои ножки были обуты туфли-лодочки. Ремешки плотно охватили подъем стопы, тем самым лишая возможности снять туфли без помощи рук. Еще я с удивлением понял, что каблуки раза в два больше, и что теперь стоять на них мне будет намного тяжелее, не говоря уже про то чтобы ходить… Такой каблук подошел бы больше для женщины или девушки которая уже многие годы ходит на каблуках… Но что же мне делать?
— Не бойся — я помогу тебе научиться ходить на них, — шепнула мне в ухо Марина, от чего у меня по спине вновь забегали муравьи.
Только после этого она сняла с меня кляп и повязку. Челюсть как и в прошлый раз занемела, а потому Марина вновь, как тогда, принесла мне сока… О да — это было необходимо.
Дав мне немного придти в себя, она приказала:
— А теперь не шевелись — я сделаю тебе нормальный макияж. А то, что ты за невеста тогда? — и она споро принялась за работу.

Причем у нее ушло минут двадцать на все про все. А учитывая какой макияж она сделала… Это было что-то.
Когда Марина подвела меня к большому зеркалу во весь рост, оттуда на меня смотрела настоящая девушка с девичьей фигуркой и кукольно-прекрасным личиком, где ярко выражались глаза небесно-голубого цвета, подведенные синими тенями, и насыщенно-розового — губки.
— Чего-то не хватает… — протянула она, задумчиво рассматривая меня. После чего щелкнула пальцами. — Ну конечно — украшений то нет…
Марина куда-то ненадолго отошла. Вернулась же она с небольшим черным пистолетом для прокалывания ушей.
— Я хозяйка салона красоты, — пояснила она на мой недоумевающий вопрос, после чего быстро и почти безболезненно проколола мне уши. Так что в мочках у меня теперь весели красивые вытянутые синие серьги, похожие на капли. Шею украсило колье из того же набора.
— Вот — теперь образ готов, — довольно сообщила она. — Кстати — косметика на тебе специальная — несмываемая. А потому что бы я с тобой сегодня не делала — пока не использовать при снятии оного специального молочка — макияж останется неизменным.
А я все не мог оторваться от того что вижу в зеркале.
Неужели это я? Я?! Неужели?!

Меня переполняла непонятная радость, что хотелось как маленькой девочке подпрыгнуть и похлопать в ладоши… И не сдержавшись я так и сделал. «Сделал» ли? Эта красавица никак не походила на того парня-неудачника которого я привык видеть в зеркале каждый день…
— Как ты себя чувствуешь? — мягко поинтересовалась Марина.
— Не знаю — какое-то странное чувство… И… И мне почему-то хочется ощущать себя все больше и больше беспомощной и слабой… — я даже не заметил как начал говорить про себя в женском роде.
— Это можно, — коварно усмехнулась моя возлюбленная, после чего властно приказала. — Развернись. Руки за спину.

Я с радостью повиновалась.
К моему удивлению моих запястий коснулся не металл наручников, а их оплела прочная, но в то же время достаточно мягкая веревка. Когда же запястья были прочно зафиксированы — Марина взялась за локти. Вот это было довольно-таки больно. Но девушка добилась своего — притянула локти друг к другу, от чего мне пришлось сильно выпятить вперед грудь, чтобы уменьшить боль. Это слегка помогло.
За этим Марина из одной только веревки соорудила некое подобие кандалов для ног. И теперь я могла передвигаться лишь мелкими шажками. А уж в суме с высокими каблучками…
А после этого… после этого она собственнически привлекла меня к себе и впилась в мои губки.
Я оказалась в кольце ее крепких рук, и теперь она прочно держала меня левой за талию, а правая ласкала мою попку через платье…

Стоя посреди комнаты одетая как невеста, прочно связанная я таяла от касаний моей любимой…
В какой-то момент я переступила ножками, чтобы немного разогнать кровь из-за непривычной обуви, и тем самым натянула веревочные кандалы на лодыжках. Напоминание о жестких ограничителях моей свободы породило внизу живота какое-то странное, животное чувство… Казалось что там постепенно разгорается какое-то пламя, которое в одно мгновение взорвалось мириадами искорок всепоглощающего оргазма. Ноги против воли подкосились, и я рухнула на колени содрогаемая находящим на меня подобно разбушевавшимся волнам оргазма.
Когда я смогла более-менее мыслить, то подняла взгляд на Марину. Та смотрела на меня с какой-то непонятной нежностью…

— Девочка моя, красавица, — прошептали ее губки.
Я, сама не понимая, что делаю, потерлась щекой о ее стройную ножку.
— Сделаешь мне приятное?
Я имела сил лишь кивнуть.
И тогда Марина приподняла свою и без того коротенькую юбочку в которой была все это время, и мне открылся прекрасный вид на ее чисто выбритую небольшую киску. Понимая, что от меня требуется — я приникла своими губами к ней. Девушка тихо охнула, и ее руки легли мне на голову, прижимая меня плотнее к себе…

Оригинал

Мне было плохо. Очень плохо. И совсем не потому что я болел, или еще хуже — умирал. Просто все дело в том, что я обманул сам себя. Или если более точно — позволил себя обмануть.
Предложение импозантного с виду мужчины оказалось настоящей ловушкой.
Но ведь как все хорошо начиналось…

Ко мне, фактически посреди улицы подошел мужчина. На вид ему было лет сорок — сорок пять. Легкая седина в висках придавала ему некой элегантности. А дорогой даже на вид костюм говорил о его состоятельности. Представился он как Андрей Дмитриевич.
Извинившись, он напрямую предложил мне заработать. Названая сума меня поразила. Я даже переспросил, в какой именно валюте он называет суму… Оказывается нет — не ослышался.
Это были удивительные деньги. А уж для студента-заочника вообще фантастические… А требовалось вреде всего-ничего… Как мне тогда показалось.

Раздумья мои были недолгими, а потому уже на следующий день, созвонившись с ним по телефону, указанному на данной мне визитке, договорился о встрече.
Сама встреча происходила на его «территории». Или, проще говоря — у него дома, который заодно был совмещен с огромной мастерской.

Причем сама профессия меня сильно удивила — он был ни кем иным как кукольником. В общем — он делал кукол. Невероятно дорогих, фарфоровых кукол. Стоимость одной превышала любые мыслимые пределы.
Обговорив условия контракта, мы тут же приступили к реализации, поставленной перед нами задачи. Если коротко, то дела обстояли следующим образом:
У Андрея Дмитриевича через месяц должна состояться презентация коллекции его кукол. Презентация обещает быть огромной, а потому и оформление необходимо соответствующее. Оформлением выставочных залов естественно занимаются лучшие стилисты. Но… но не хватает какой-то «изюминки».
Вот мне и предстояло стать частью этой самой изюминки…
Все дело в том, что Андрей (он сам предложил обращаться к нему только по имени, ведь работать нам вместе предстоит довольно-таки долго) решил повторить «жемчужину» своей коллекции — набор из семи кукол в человеческий размер.

Вроде ничего особенного — возьми семь девушек, да надень на них соответствующие наряды…
Ан нет уж — такое ему не нравится — слишком банально. А потому он решил изготовить некие формы-костюмы. Короче говоря — из специального пластика должны быть отлиты формы тел. С подвижными суставами и идеально имитирующие внешность кукол. Вот тут-то и оказалась основная загвоздка — а именно нужны были модели, которые это все на себя наденут. А так как должны были быть соблюдены пропорции — то подыскивались подходящие представители рода людского… А именно худые, невысокие, с тонкой костью парни. Причем именно парни, так как девушки, несмотря на «женский» пол кукол, по некоторым причинам не подходил.

Так что я стал последним из семи подобных мне моделей нестандартного направления.
Самым простым оказалась отливка формы — предварительно побрив все тело (не тронув лишь голову) меня уложили в специальную форму, из которой в последствии откачали воздух. Сверху накрыли аналогичным образом. Как мне объяснили, что подобная система была скопирована со специальных матрасов используемых спасателями, для фиксации тела пострадавшего в одном положении. Только технология была поправлена в необходимую сторону.

И вновь вылезла очередная проблема — что у меня, что у остальных парней талии были слишком большие. А это недопустимо, так как уже упоминалось — требовалась полная идентичность. Ведь куклы были облачены в платья викторианской эпохи — то есть с очень тонкими талиями, жестко стянутыми корсетами.
Так что, во-первых, нам тут же раздобыли корсеты, которые были безжалостно затянуты на максимум (от чего несколько парней потеряли сознание из-за нехватки кислорода) и запихнуты для повторного формирования форм. Во-вторых, после этого на корсетах ослабили шнуровки, но не сняли. Теперь нам предстояло следующий месяц ходить в них, каждый день, понемногу утягивая их до обозначенной отметки. Конечно мы попытались возмутиться, но… но нам напомнили об обещанной суме. А потому пришлось согласиться, что это малая жертва за такие деньги… Хотя возмущение возросло с новой силой, когда было объявлено, что нам придется еще и ходить этот месяц на довольно-таки высоких каблуках. Роптали мы очень долго, но деваться было некуда…

Благо на улице была поздняя осень и погода была довольно холодной, а потому толстые свитера, скрывающие фигуру, а заодно и корсет нас очень выручили.
Практически все время мы проводили у Андрея дома — ведь мы все жили в общагах, а потому светить там корсетами и туфлями было очень стыдно.
Так что, приходя к нему, мы тут же снимали с себя большую часть верхней одежды и, надев чулки (уж очень обувь натирала ноги без этой сугубо женской части туалета) и туфли, оставались в таком виде допоздна, при этом занимаясь своими делами. Причем уже на третий день стало ясно, что одними чулками не обойдешься. Во-первых нужны были пояса для них, а во-вторых… Во-вторых было очень стыдно щеголять по дому в таком виде, пусть даже нас было семеро в идентичном положении. Конечно, мы носили штаны, но линии резинок на бедрах и ягодицах при малейшем движении четко прорисовывались и это нас сильно смущало.

Понаблюдав за нами, Андрей предложил нам на время подготовки, во-первых, переехать к нему на постой — благо гостевых комнат в его особняке хоть отбавляй, а во-вторых — носить викторианские платья, чтобы сжиться с ними и научиться в них правильно перемещаться и выполнять разные движения. Он даже пообещал нанять нам учителя, который нас научит правильному обращению с платьями, женской жестикуляции, а также танцам — ведь нас, несомненно, будут приглашать станцевать на презентации…
В общем, все наше свободное время теперь было занято курсом «юной леди». По-другому это не назовешь.
В некотором роде это даже было занятно. Ведь когда еще выпадет возможность походить месяц в женской одежде и не быть обозванным «извращенец»? Так что мы с некоторой долей здорового юмора относились к этой затее. Даже в шутку иначе как «миледи» друг к другу не обращались.
Однажды в шутку кто-то из ребят попросил нашего учители, которая к слову являлась профессиональной актрисой театра, научить нас накладывать макияж… И что вы думаете? Меньше чем через час я, как доброволец, с удивлением и некоторой оторопью смотрел в зеркало на… молодую, слегка бледноватую девушку.
Удивительно, — подумал я тогда. — Всего немного грима, правильного цвета туши и румян, насыщенного цвета помада, и все намеки на принадлежность к мужскому полу исчезли с моего лица… И передо мной сидит смазливое чудо с огромными синими глазищами и эротическим овалом ярких губ слегка приоткрытого рта.

Таким и проходила неделя за неделей нашей подготовки к презентации, лишь раз в несколько дней разбавляемая примеркой той или иной отлитой части наших будущих «тел».
К концу месяца нашим талиям могли бы позавидовать большинство девушек. Так же как и умению ходьбы на каблуках, а заодно и манерам. Движения стали по-женски плавными. Даже последние полторы недели мы по дому ходили лишь с качественным макияжем на лице. А уж о том, что все, не сговариваясь, прокололи себе уши и говорить не стоит.
Лично для себя кроме нового опыта я получил еще и невероятные оргазмы, мастурбируя на собственное изображение, будучи при этом облаченным в нижнее белье. Причем, судя по некоторым признакам — подобными шалостями, оставаясь в одиночку в своей комнате, баловался не я один…
И стыдно признаться — однажды парни подловили меня и связали в платье, оставив полностью обездвиженным на ночь и с кляпом во рту (который специально для этой затеи купили на общие деньги). Зачем они это сделали? Не знаю — подшутить, наверное, хотели… Никому не признаюсь, но я им за это благодарен. За эту ночь я получил столько мощных оргазмов, сколько не получал за весь прошедший месяц.

И вот в знаменательный день, нам, наконец, показали наши наряды. Не знаю как другие, но от своего я не мог оторвать взгляда.
Черное платье с высоким корсетом и с маленьким вырезом, переходящим в стоячий воротничок. Бежевая «грудка» на фоне мрака бархатной ткани. С рукавами до локтей, откуда они расходятся конусами белых кружев. Все это отделано золотыми узорами. Также в набор входила маленькая дамская шляпка-цилиндр с вуалью, тонкие перчатки выше локтя, дамский зонтик с кружевами по кругу и элегантные ботильйончики на высоких каблучках.
К этой красоте прилагалось «кукольное тело» в которое нам предстояло предварительно облачиться. Но еще раньше нам надо было надеть некие комбинезоны… Больше всего они походили на закрытые гидрокостюмы, где единственным открытым местом являлся овал лица… и зачем-то паховая область. Только в отличие от гидрокостюмов с их специальной резиной, эти были изготовлены… даже не знаю из чего — ближе всего, наверное, капрон наложенный друг на друга десятком слоев…
Комбинезоны оказались просто невероятно тугими.
Как нам объяснили — они были необходимы, чтобы мы могли нормально двигаться в пластиковой оболочке — вроде как кожа не будет прилипать к пластику, и это не будет сковывать наши движения.
А дальше на нас начали надевать пластиковые части тел.
Каждая новая деталь сопровождалась звонким щелчком. Причем последовательность одевания была определенная, иначе было невозможно соединить специальные крепежи, которые цепляли одну деталь к другой.

Сначала были надеты руки и ноги, начиная от ладоней и ступней, и поднимаясь все выше. Дальше был одет пластиковый «живот». Уж он действительно оказался тугой до невероятности. Мне даже показалось, что его нарочно уменьшили, по соотношению с тем, когда с нас делали слепки.
Потом была одета тазовая часть — в ней, кстати, оказалась некая система «отвода продуктов жизнедеятельности». В общем, благодаря ней мы могли более-менее нормально ходить в туалет. Хотя надо признать небольшое подобие члена в попке довольно унизительно. Но уж пусть лучше будет так, чем никак.
За этим пластик сдавил шею, тем самым вынуждая держать голову гордо поднятой.
«Грудная клетка» оказалась на удивление тяжелой. Как нам объяснили — в грудях встроены батареи для наших голосовых систем — ведь наши голоса далеки от женских. А так все просто — ларингофон в «шее» и небольшой шарик с динамиком во рту…
Ну да — чем-то эти шарики напоминают шарики кляпа. Но вам еще раз напомнить суму?
Последним штрихом была маска. Искусно повторяющая лицо девушки, с внутренней стороны она в то же время была довольно-таки тугой, и очень плотно прилегала к коже. Чему способствовала прорезиненная и посыпанная тальком внутренняя ее часть.
Приняв шарик в рот, я дождался, когда задняя часть встанет на место. Звонкий щелчок возвестил меня о том, что отныне я внешне выгляжу как настоящая кукла.
Говорить через ларингофон оказалось довольно-таки легко, несмотря на то, что сам я звуки теперь издавать не мог.

Одна из специально нанятых для этого дела помощниц, тут же помогла мне облачиться мне сначала полный набор кружевного белья, а после и в ботильйоны — ведь пластиковая стопа была изначально изготовлена для того, чтобы ходить на каблуках. Стоять на них было уже привычно, а потому я спокойно ждал, когда на меня наденут перчатки, множество ажурных нижних юбок, а потом и само платье.
Самым неприятным моментом оказалось затягивание корсета. А все дело в том, что при расчетах слегка ошиблись, и теперь его пришлось жутко утягивать. И хотя пластик был очень прочным, в то же время обладал приличной гибкостью. Так что моему телу досталось по полной, и туловище превратилось в жесткий монолит. А потом сверху добавили еще и само платье — многокилограммовую связку плотного шелка.
Так что не было ничего странного, что первые шаги дались мне с трудом. И это мягко сказано. Ведь к скованности тела из-за корсета и тяжелого платья добавилась еще и тугость сочленений пластиковой оболочки. А потому сначала мои движения были довольно «механическими». И в довершение маска со стеклянными глазами куклы очень сильно уменьшала возможность обзора — фактически сводя его к небольшому светлому пятну перед собой.
Радует лишь то, что у нас оставалось около часа, чтобы свыкнуться с нашими новыми «телами».
Так что к началу действа мы уже более-менее своими движениями напоминали девушек, а не роботов. Взяв в руку свой зонтик, я приготовился к длительному дню.

Как я и думал, сначала было очень сложно ориентироваться в пространстве. Но где-то часа через два после начала мероприятия я окончательно свыкся со своей ролью. Большую часть времени нам приходилось лишь позировать перед фотографами из разных журналов и газет. Ну и заодно с желающими иметь удивительную фотографию на память.
Сложнее, оказалось, говорить о себе в женском роде… но все же месяц тренировок дал о себе знать.
Потом было представление коллекции кукол. Здесь каждый из нас брал свой миниатюрный прототип и дефилировал по сцене. Кстати как оказалось — когда твое лицо спрятано под закрытой пластиковой маской — боязнь сцены просто-таки улетучивается.
А уже ближе к вечеру началась пытка под названием танцы. С нами хотели потанцевать все вне зависимости от пола или возраста. И нам приходилось подчиняться.
К концу мы все валились с ног от усталости. А потому у нас не было сил даже вылезти из кукольных тел по окончанию всего этого… действа. Мы так и попадали в платьях на свои кровати, мгновенно уснув…
С утра все тело просто ныло от усталости и скованности. Захотелось поскорее освободиться. Но даже пуговицы расстегнуть не удалось — как оказалось, оболочка кукольных пальчиков была слабо приспособлена для такой тонкой работы. Даже в нормальный кулак сжать их не получалось — детали просто стопорились друг о друга. Так что максимум что удавалось — это сжать пальцы так, будто в них находиться крупное яблоко.

Второй неприятностью был поход в туалет. Было неудобно и унизительно… Но по крайней мере — некое облегчение эта процедура дала.
А потом пришел Андрей Дмитриевич и заявил, что нам нужно сейчас ехать на фотосессию, после которой собственно наш контракт заканчивается. Мне стало даже немного грустно.
Покушать нам не удалось — во-первых, мы спешили, а во-вторых — в масках это сделать было проблематично. Снимать же их наш наниматель отказался наотрез, заявив, что в той спешке, что сейчас — мы можем их легко сломать. Так что нас лишь напоили бульоном через небольшую дырочку в пластиковом рту, которая насквозь проходила через шарик-динамик-кляп. Ну хоть что-то… Хотя пить было сложно — все-таки это очень сложно глотать с открытым ртом.
Фотостудия оказалась на отшибе города, а потому поездка забрала много сил. По крайней мере, у нас во всех этих платьях и пластиковых оболочках — уж слишком было жарко. А потому под конец, по крайней мере, лично я больше напоминал сонную муху.

Первые несколько часов фотосъемка шла в нормальном на взгляд дилетанта виде. Мы позировали как поодиночке, так и группами, вместе с куклами и без оных.
— А сейчас девочки мы устроим групповое фото, — улыбнулся фотограф. — Примите для начала позы поженственней… Нет, так не годится — слишком много эротики сейчас в вас. Скромнее надо быть — ведь дамы того времени себе подобного не позволяли. О! Вот так-то лучше.
И вновь защелкал фотоаппарат.
— Что-то не то… — протянул он минут через десять. — Ассистент, поправьте нашим куколкам одежду, а то кажется что с ней что-то не то.
Несколько девушек тут же направились к нам. Что они делали — я не знаю, но уже через две минуты было заявлено, что все готово. Хотя лично я никакой разницы не заметил.
Не заметил, пока не попытался пошевелиться и ничего не вышло. Было такое ощущение, что пластиковая оболочка с какой-то причины заклинила. Я тут же попытался сказать об этом, и понял, что ларингофон перестал работать. В ужасе я попытался закричать. Естественно же мне это не удалось.
Тем временем фотоаппарат перестал нас снимать и весь присутствующий здесь персонал сгрудился вокруг нас.
— Великолепный в этом году улов, не так ли друзья? — рассмеялся наш наниматель. — За каждую из этих цыпочек нам уже отвалили по двести штук задатка. Так что не медлим и упакуем товар в надлежащую упаковку.
Ответом ему служил смех присутствующих.
А потом откуда-то с соседнего помещения были притащены коробки. Размером и формой они больше всего напоминали коробки от холодильников… Если бы не одно но — они были выкрашены в яркие цвета и с одной стороны имели прозрачную поверхность.

Тут-то до меня и дошло. Нас собираются продать как живых кукол! И мы ничего не можем с этим поделать.
Дальше я с ужасом наблюдал, как ребят по очереди ставят на небольшие платформы с колесиками, отделанные бархатом и фиксируют их за руки, талию, шею и ножки тонкими ремешками к выходящим из них столбикам. Тем самым надежно обездвиживая и делая еще больше похожими на кукол в упаковке. Меня прикрутили к столбику и засунули в мою коробку одним из последних. При этом кукольщик шепнул мне на ухо, что меня продали одной эксцентричной дамочке, которая просто-таки обожает подобные куколки. И что, вдоволь наигравшись со мной, меня будет ждать операция по перемене пола и жесткая ломка в ее гареме, где уже проживает несколько подобных кукол. После чего он что-то нажал на маске, и я вообще перестал что-либо видеть. А потом послышался еще один щелчок и внизу я начал ощущать какие-то вибрации, с ужасом осознавая, что во мне находиться вибратор…

Оригинал

Я всегда был скромным мальчиком, а если учитывать еще и то, что очень слабым и худеньким, даже можно сказать женственным, чему способствовали мои тонкие руки, линии лица, густые ресницы и очень светлые волосы небольшой размер ноги, то было понятно, почему ни одна девушка не смотрела в мою сторону. Так я и жил, тихо ничем не отличаясь от других. Но это была моя «внешняя» жизнь, а «внутренняя», про которую никто не знал, находилась в моем компьютере и в тайничке моей комнаты. Где-то в 16 лет, на дне рождении одной из моих одноклассниц, мы перебрали с выпивкой, и кто-то предложил устроить маскарад. Все согласились, но когда дошло до самого переодевания, то выяснилось, что костюмов как таковых нет… Именинница, не долго думая полезла в шкаф своих родителей и старшей сестры. Ее поиски дали непредвиденные результаты. Нашлось достаточно разных костюмов, правда, соотношение было в сторону женской одежды.

Решив подшутить над самыми пьяными парнями, девчонки переодели их в платья. Среди переодетых оказался и я.

Более-менее придя в себя я обнаружил на лице профессиональный макияж, а также розовое бальное платье сестры именинницы, перчатки, туфельки на высоких каблуках того же цвета. Также полный бельевой набор, состоящий из: белого боди с резинками для чулков, сами чулки, а также силиконовые накладные груди, на голове был белый парик. Лежал я на кровати в объятиях пьяного вдрызг одноклассника. И выбраться из его объятий оказалось достаточно сложно, так как какая-то зараза прочно связала мои руки за спиной с помощью элегантной вечерней сумочки на длинной ручке. Кое-как выбравшись из объятий, я, шатаясь на каблуках, вышел в коридор. Не успев никого позвать на помощь, как кто-то резко припечатал меня спиной к стенке. Впился в мои губы, одной рукой держа меня за горло, а другой тискал мою накладную грудь. Возможности сопротивляться у меня не было, и пришлось смириться. Так был украден мой первый поцелуй. В темноте я не смог разглядеть, кто это был. Но меня обрадовало другое: когда неизвестный удалился, оказалось, что узлы, удерживающие мои руки — ослабились и я, наконец, смог освободиться. Свою одежду я нашел в ванне, быстро переоделся и пошел домой, злой на весь мир. А придя домой, обнаружил, что в горячке переодевания забыл снять белье. Благо родителей тогда дома не было.
И вот уже два года в небольшом тайнике лежало то, что изменило мою жизнь. Я не один раз надевал его, добавляя к нему некоторые мамины вещи. И из зеркала на меня смотрела достаточно красивая девушка. Правда на мальчиков меня никогда не тянуло, но при этом хотелось попробовать что-то вроде анальной затычки или небольшого фалоимитатора.
Полазив по интернету, я со временем нашел нескольких единомышленником. И к моему пристрастию к женской одежде добавилось еще и желание быть безвольным. Я часто возвращался в своих фантазиях к тому моменту, где меня насильно целовали. И теперь я иногда спал, сковав свои руки за спиной, с помощью купленных наручников, это доставляло мне огромное удовольствие.

После окончания школы и выпускного бала, я решил расслабиться и доставить себе удовольствие. Благо родители уехали на пару дней в другой город по делам. Они у меня занимаются торговлей одежды, имея несколько магазинов. Отец очень стройный и сильный, а мама, несмотря на свой возраст, имеет фигуру, которой и 25летние позавидовали бы. И вот они уехали, оставив меня одного.
Я тут же принял душ, натянул на себя боди и чулки, к ним добавил мамины белые туфли лодочки на высоких каблуках с толстыми пряжками на лодыжки. Зайдя в спальню родителей сел на пуфик возле тумбочки с маминой косметикой, закинул ножку на ножку и не спеша начал делать себе макияж. Розовые тени, светло-красная помада, тушь… В конце надел белый парик, один из маминой коллекции. Решил добавить бижутерии. Порывшись в коробочке с мамиными драгоценностями выудил пару массивных клипс с жемчугом, оставшихся еще от бабушки. Тут мой взгляд упал на длинную коробочку на углу стола. Открыв ее я ошалел от увиденного: шириной в 5см ожерелье из золота больше похожее на ошейник, плотно покрытое жемчугом. Я не смог устоять. Как только оно защелкнулось, шею слегка сдавило, вызывая воспоминания о моем первом поцелуе. И я решил провести следующие сутки в женском обличие. Покачивая бедрами я прошелся к шкафу с мамиными платьями. Платьев у мамы было много и все разных фасонов и типов, единственное что их объединяло, это корсеты. Мама их обожала. И я был с ней согласен. Выбрав платье наиболее похожее на мое первое, я медленно, смакуя каждый момент, надел эго. Провозившись с корсетом некоторое время, я наконец, затянул его до приемлемого размера. Тугость корсета заставила меня поспешить надеть перчатки и пойти за наручниками. Уже держа их в руках, я остановился. «Гулять, так гулять» подумал я и достал из своей тайной коробки несколько мотков веревки.
Расположиться я решил на родительской кровати.

Сначала по всем правилам самосвязывания, скачанных из интернета, стянул лодыжки, потом над и под коленьями. Немного повозился, фиксируя локти. Потом завел руки за спину, продел в петлю привязанную короткой веревкой к лодыжкам. Вытянувши прямо ноги, руки прочно стянуло. Я лежал, наслаждаясь своей беспомощностью, время от времени бился в путах пытаясь вырваться. Нет, конечно, у меня был «аварийный выход» из положения в котором я был, стоило лишь дернуть за определенный шнурок и я буду свободным, но пока мне этого не хотелось.
Вскоре я лежала уже выбитая из сил в легкой полудреме. И вот когда я хотела уже потянуть за конец шнурка, как дверь открылась и на пороге я увидела своих родителей.
Отец в один шаг оказался возле кровати, перевернул меня на живот, вынул шнурок из моих пальцев, что-то завязал по-другому и я теперь не могла самостоятельно развязаться. Развязал локти, и тут же резко притянул их за спиной. От боли я вскрикнула.
Отец взял меня на руки, и опустил на пол, вынуждая встать на колени. Мама встала на колени рядом со мной, и, взяв меня за подбородок начала рассматривать мой макияж. Отец тем временем сел в кресло и закинув ногу на ногу, смотрел на нас. Наконец осмотр был окончен, мама кивнула ему.

— Можешь ничего не говорить. И так все ясно, — наконец заговорил отец.
Я низко опустила голову.
— Скажешь что-то в свое оправдание?
— Нет, — тихо ответила я.
— Но тебе нравится переодеваться, так?
— Да…
— И быть связанным, — это больше звучало утверждением.
— Да…
— Дорогой, хватит ее пугать, — мама прижала мою голову к своей груди. А я очумело думал, почему мама назвала меня в женском роде. — Дорогая, мы не сердиты на тебя, мы наоборот рады.
Я непонимающе поднял голову на маму. Она в ответ ласково улыбнулась и пояснила.
— Я с твоим отцом познакомилась на БДСМ вечеринке, думаю, это тебе что-то говорит?
— Да…
— Мы уже давно заметили, что ты примеряешь мою одежду, и все думали как ввести тебя в наш круг. И наконец, подвернулась возможность.
— Значит, вы не против, что я люблю носить женскую одежду? — я не мог поверить своему счастью.
— Да, малышка, — отец подошел и, нагнувшись, погладил меня по щеке. — И если ты не против, мы хотели, чтоб ты стала нашей рабыней, и мы потихоньку изменили твое тело к более женскому варианту. Ты согласна?
— Д-да…
— Ты кстати, придумала себе имя?
— Н-нет… — почему-то смутилась я.
— Ну, в таком случае это сделаю я. — отец на некоторое время задумался. Потом положил на мою макушку руку, произнес. — Что ж, нарекаю тебя Лиза.
Мама тут же развернула меня к себе и впилась в мои губы. Сначала в голове пронеслись мысли о том, что это все не правильно, но они быстро сменились искрящим возбуждением, от того что я стою на коленях в великолепном бальном платье, при этом полностью беспомощна, меня целует красивая женщина и ласкает как эй этого хочется, а я беспомощна сопротивляться ей не могу. И мне глубоко наплевать что она моя мама.

В следующий момент мама резко отстранилась, и в мой все еще открытый рот скользнуло что-то крупное и длинное. Когда я сообразила, что это кляп, да еще и в виде небольшого фаллоса, ремешки уже прочно были затянуты на затылке. Дальше, на глаза упала шелковая повязка, полностью лишая меня зрения, оставляя наслаждаться остальными чувствами. Меня снова взяли на руки и отнесли на кровать. Кто-то распустил корсет, когда меня положили на спину. Сверху сели, судя по весу — мама. Вынули мою накладную грудь, помассировали и без того возбужденные соски. Рядом зазвенел, метал. Потом я услышала мелодичный звон маленьких колокольчиков. И тут мой левый сосок проткнула острая тонкая боль. Я выгнулась дугой пытаясь, отодвинутся подальше от боли. Тут же получила пощечину. Не было очень больно, но зато унизительно. Я с удивлением отметила, что мне это понравилось. Крепкая рука легла на мою шею, слегка ее сдавливая. Правый сосок проткнула такая же боль, но рука сжала горло сильнее, не давая возможности вырваться. Теперь на моих сосках как сережки, на тонких, коротких цепочках висели маленькие колокольчики. Дальше я чувствовала, как несколько раз мне сделали по несколько уколов вокруг каждой груди. Я вспомнила, как читала про это в инете, и моя душа возликовала! У меня будет настоящая грудь!!! Накладная грудь была возвращена на место. Меня перевернули на живот и сделали инъекции в попку и бедра. А после этого я узнала, что такое по-настоящему затянутый корсет. Ни толком вздохнуть, ни пошелохнуться. Меня снова перевернули на спину. Я чувствовала, как силы медленно, но верно покидают меня, через эти постоянные переворачивания. С меня сняли туфли и клипсы. Два раза щелкнул пистолет для прокалывания ушей. И где только взяли? И мои уши украсились длинными серьгами, которые при каждом движении ласкали мою кожу, возбуждая меня все сильнее. На ноги вернулись туфли, но судя по ощущениям на более высоком каблуке. Толстые кожаные пряжки туго обхватили мои лодыжки, а щелчки возвестили меня о том, что снять без ключа я их не смогу.

Меня поставили на ноги.
Жужжание молнии. Оказываться юбка отделяется от платья. Мне развязали лодыжки, оставив колени связанными, накинули на шею удавку, куда-то повели. Идти на таких каблуках оказалось достаточно трудно, и я пару раз чуть не падала, но меня всегда поддерживали, хотя темпа и не сбавляли, и когда я замедлялась, удавка больно давила на горло. Поход закончился, когда мои каблучки зацокали по мраморной плитке, и мы оказались в ванной. Резкий удар в живот, заставил меня согнуться, и, не удержав равновесия рухнуть на колени.
Удавка потянула меня вниз, и я уткнулась лицом в пол.
— Выпяти задницу, — последовал приказ. Я покорно выполнила приказание. Мне зафиксировали ноги в раздвинутом положении, оставив при этом связанными колени. Очень унизительная и неприятная поза. Что-то небольшое вошло в попку, а потом я почувствовала, как меня заполняет водой. Учитывая, что я была в корсете, да еще и то, что заливали в меня до предела, ощущения были еще те. Проделали со мной эту операцию раз пять. А в конце хорошо смазав, в меня вставили нетолстую, но достаточно длинную анальную затычку, как потом выяснилось, еще и с вибратором на дистанцыонке. Сверху надели пояс верности, такой, что полностью блокировал меня как сзади, так и спереди. Сняли фиксаторы с лодыжек, а взамен надели кандалы на короткой цепи. Отвели в спальню, при ходьбе затычка возбуждающе двигалась во мне, там снова надели юбку и посадили на небольшой пуфик. Анальная затычка сильно пошевелилась, заставив меня вздрогнуть. Сняли повязку с глаз и вынули кляп. Правда, я хотела, чтоб кляп остался. Увидев мое разочарование, мама, поцеловав меня, сказала:
— Не волнуйся малышка, скоро ты снова эго получишь, и он будет твой на всю ночь, и на все последующие, — она взяла свою косметичку, начала поправлять мой макияж. — Дорогой, я думаю, что нашей малышке не помешает татуаж губ, причем полный.

Отец задумчиво посмотрел на меня:
— Что скажешь, Лиза?
От своего нового имени я вся затрепетала.
— С огромной радостью мой Господин, — ответила я. Он усмехнулся.
— Прекрасно! Вот, что еще дорогая ты наша. Обращаться с тобой мы будем не как с рабыней, а как… — он задумался. — Принцесса-рабыня-дочка-любимица-пленница. Вот в таком стиле: невероятно предупредительными — как с принцессой, приказывать и контролировать — как рабыню, любить — как дочь, одаривать — как любимицу, и удерживать — как пленницу. Поняла.
— Да мой Господин.
— Вот и прекрасно. И начнем мы с первого, моя принцесса, — он вышел из комнаты, и вскоре вернулся с коробкой. В ней оказалась небольшая, но настоящая корона. Она была тут же надета на меня. — Как рабыня и пленница, ты справилась и сама, только вот ожерелье немного поправлю. Я заметил, что тебе нравится, когда твое горло сдавливает, — пояснил он. Ожерелье, оказалось, могло менять свою длину, и теперь я всегда его чувствовала. — Как дочку мы тебя всегда любим, и будем любить. А послезавтра пойдем за покупками, моя любимица. Сейчас мы поедим, потом немного посмотрим телевизор и пойдем баиньки. Завтра у тебя будет очень приятный, но и тяжелый день, как и все следующие.
Кормили меня с ложки, так как руки освобождать не собирались.
Телевизор мы смотрели втроем, меня зажали с двух сторон и время от времени ласкали, а иногда и целовали, практически доведя меня до оргазма.

Освободили меня только перед самим отходом ко сну. Раздели догола, оставив только пояс верности. Отвели в ванну, в душевой приковали руки над головой, покрыли все тело ниже носа каким-то кремом, смыли. Вместе с ним смылись и волосы. Остались только на голове. Писать пришлось сидя, да еще и со скованными руками за спиной. Отвели в мою комнату, кровать была заправлена розовыми простынями. Меня начали одевать в то, в чем я буду спать. Сначала надели белые чулки, потом туфли-лодочки на огромных каблуках, с пряжками и замочками. Снятые подвески с сосков вернули на место. Перед этим, с помощью специальной помпы слегка увеличили грудь, и на нее приклеили накладную 2-го размера. Белые кружевные трусики, спрятали под собой пояс верности. Потом были очень тугие перчатки выше локтя. Шею охватил высокий кожаный ошейник на замочке. А завершал композицию великолепный белый жесткий корсет с резинками для чулков. Затянули его так, что несколько минут я хватала воздух ртом.
Меня толкнули на кровать, и не успела я, перевернутся на спину, как отец сел на меня, заламывая руки за спину. Как только я вскрикнула от боли, в рот скользнул кляп, слегка длиннее предыдущего. Ремешки прочно удерживали кляп во рту. Стянули локти, да так, что брызнули слезы. Стянули запястья. Связали колени, так как я делала это прежде. Лодыжки. Завязали глаза. А в конце к одному из колец на ошейнике пристегнули короткую цепочку, тянущуюся от головы кровати. К лодыжкам так же протянули цепочку, так что теперь я лежала, вытянутая струной. Меня накрыли, и пожелав спокойной ночи, ушли.
Во мне медленно начал работать вибратор.
За ночь я кончила раз десять, а между этим, то ли забывалась во сне, то ли теряла сознание.

Оригинал

Прошло время после ее последнего опыта в самосвязывании. Ее опять потянуло испытать острые ощущения плена и пламенной страсти в теле, и в ближайший выходной она опять отложила свои дела, приготовила свое снаряжение и начала игру.
Вначале она надела на себя большой красивый ошейник. Он слегка сдавил ее нежное горло не удушая, но все время напоминая о себе и ее положении беззащитной рабыни. Затем она взяла бельевые прищепки и стала пристраивать их к своей киске. Она поместила прищепки рядом со своими половыми губами и притянула прищепки двумя ремнями к бедрам так, чтобы они могли дотянуться до ее киски.

Дальше, двумя веревками она привязала по очереди к бедрам голени. Теперь ее ноги были крепко согнуты и связаны по отдельности. Она могла лишь сводить и разводить колени в стороны. Настала очередь сосков. Каждый из них ждали маленькие тисочки, крепко сжавшие их так, что они даже слегка посинели. Она зажимала их все сильнее и сильнее, зная, что от этого зависит все ее дальнейшее удовольствие.

Теперь она достала главный сюрприз вечера: ключ. Он был заранее заморожен в кубике льда так, что наружу торчал только его хвостик. За этот хвостик она повесила его на цепочку, соединяющую тисочки на сосках. Холодный лед скользил по ее телу, начиная таять. Но пройдет еще немало времени, пока лед растает совсем, освобождая ключ.
Теперь кляп. Это был проверенный железный кляп с кожаным ремнем, который еще ни разу не подвел ее, когда надо было кому-то заткнуть рот. Пришло время последнего шага, и она потянулась к наручникам. Щелк и они обхватили одно запястье.
Еще одно движение и второе запястье крепко приковано к первому за спиной. И она лежит на кровати, крепко связанная, не имея даже возможности перевернуться на живот. Пах горел от впившихся в него прищепок. По животу скатывались капли от таявшего льда, приближая с каждым моментом час, когда ключ будет свободно болтаться меж двух женских грудей.
Ну, наконец-то, ключ свободен. Но уйдет еще немало времени на то, чтобы подтянуть его руками за спину и открыть наручники.

В один прекрасный день она решила позаниматься самосвязыванием. Ее друг был весьма консервативен во взглядах на любовь, поэтому она решила сделать это одна, без посторонних свидетелей. Удостоверившись, что в эти выходные ее никто не потревожит дома, она все приготовила и приступила к обряду лишения себя свободы.
Первым делом, она подготовила пути к отступлению. Маленький ключик от наручников был заботливо помещен в пластиковый кармашек, прикрепленный к стрелке часов.
Надев легкий сексуальный поясок и открытый бюстгальтер, она принялась связывать одеяние для своей киски. Для начала она взяла длинную веревку и туго привязала к своей талии. Затем, шаг за шагом, она начала вязать легкие трусики. Спереди от узла на талии через пах назад и снова вперед. Она затягивала веревку все сильнее и сильнее, чтобы та беспрестанно врезалась в тело, когда ее руки окажутся скованными за спиной, и она будет уже не в состоянии ни ослабить, ни развязать веревку.
Подготовив свой пах, она принялась за ноги. Для них она заранее заготовила широкую распорку с кожаными ремнями. Она туго затянула их на лодыжках, лишая себя возможности не только идти, но хотя бы просто свести ноги вместе.
Теперь настало время заткнуть рот. Стальной кляп между зубами лишал ее возможности позвать на помощь и придавал особую пикантность игре. Но это был не просто кляп. От дорогой игрушки из сексшопа тянулась цепочка с острыми зубками на конце. Осторожно она защемила ими свой розовый сосок. С минуту она любовалась своим творением. Теперь она могла движением головы легонько теребить свой сосок, что только поднимало ее возбуждение.
Осталось теперь только захлопнуть ловушку. Она взяла наручники и защелкнула их на своей левой руке. Затем она завела руки за спину и защелкнула наручники на другой руке. Теперь обратной дороги не было. Руки были крепко схвачены наручниками за спиной, распорка фиксировала ноги, не давая ими даже пошевелить. Плотный кляп во рту не оставлял даже шанса позвать на помощь.

Ей осталось только наслаждаться своим беспомощным состоянием, пытаясь безуспешно дотянуться то до одной, то до другой оковы. Через некоторое время она бессильно опустилась на колени. Она попыталась освободиться перекатившись на живот, но это ничего не дало. Руки крепко были схвачены наручниками как и все остальное тело. Она легонько потерлась о мягкий диван и поняла, что именно это она и искала: состояние полной беспомощности и нарастающего возбуждения.
Она боялась, что сейчас раздастся звонок в дверь или она так и не сможет освободиться. Но в то же время она наслаждалась своей беспомощностью, каждую минуту проверяя прочность своих оков, при этом слабея то ли от усталости, то ли от любовной неги.
Вконец устав от оргазмов и попыток освободиться она устроилась поудобнее на диване и расслабилась в ожидании, когда долгожданный ключ упадет к ее ногам и освободит ее…
Ключ упал через два часа, когда она уже крепко спала в своих оковах на кровати. Она найдет его только утром, когда проснется. А пока ей снятся сны, возможно полные удивительных фантазий.