Первый эксперимент

Эта история началась жарким летним днем. Мои родители с самого утра собирались на дачу, и я с нетерпением ждала, когда останусь одна. Наконец, громко щелкнул замок. Я выскользнула из своей комнаты, и прошлась по квартире. Комнаты были пусты, родители, наконец, уехали. Впереди были два длинных выходных дня.

Подергав на всякий случай входную дверь, я начала готовиться. Я вытащила из дальнего ящика шкафа кусок толстой веревки, несколько узких кожаных ремешков и резиновый шар, нанизанный на шнурок. Притащила из отцовского кабинета офисное кресло на роликах и поставила в центре комнаты. Скинув тапочки, Я встала на кресло и сняла с крюка лампу. Отодвинула в сторону провода. Слезла, взяла короткий кусок веревки и, тщательно вывязывая узлы, сделала на его концах по скользящей петле. Снова забралась на кресло и, потянувшись, накинула веревку на крюк. Завязала узлом, так, чтобы веревка не соскочила. Все было готово.

Я села в кресло, и стянула с ног носочки. На моих изящных щиколотках остались слабые отпечатки резинок. Я развязала пояс и скинула с плеч халат, бросив его в угол. Ни лифчика, ни трусиков под халатом на мне не было. Полностью обнаженная я пошла в ванную, и долго копалась в шкафчике со старым тряпьем, пока не нашла старые драные джинсы, которые носила еще девчонкой. С трудом влезла в них. Джинсы были малы, обтрепанные штанины доходили лишь до середины икр. Тугой пояс сдавил талию, кожа на животе стянулась вертикальными складками. Тело наполнила сладкая дрожь, смешанная со страхом. Осторожно ступая босыми ногами, Я вернулась в комнату. Под потолком покачивались две узкие петли.

Превозмогая слабость в коленях, Я взобралась на кресло. Встала на носочки, вытянулась, просунула нежные ладони в петли. Дрожащими пальцами поправила узлы. Чуть расслабилась, опускаясь на пятки. Жесткая веревка туго охватила запястья. От возбуждения меня била крупная дрожь. СЕЙЧАС!!! Слегка подтянувшись, легонько толкнула босой ступней кресло. Кресло откатилось в сторону. В большом зеркале на стене Я увидела свое отражение. Вытянутое как струна тело, невообразимо тонкая талия, которой стал велик с трудом застегнутый пояс джинсов. Ребра, казалось, сейчас прорвут туго натянувшуюся кожу. Вздувшиеся соски выпяченных тугих грудей, натянутые мускулы рук. Обтянутые голубой джинсой ноги слегка раздвинуты, узкие ступни тянутся к близкому и, в то же время, невообразимо далекому полу.

Минута, две. Скованное окаменевшими от напряжения мускулами тело медленно, очень медленно вращается на веревке. Ребра вздымаются от тяжелого дыхания. По натянутой коже подмышек медленно сползают крупные капли пота. Четыре. Пять. Мое вытянутое тело слабо покачивается. Семь минут. Бедра с силой сжимаются. Я судорожно сплела ноги, тело сотрясает оргазм. Голова запрокинута, в широко раскрытых глазах медленно качается потолок. Влажные волосы облепили мокрую от пота спину.

Мускулы рук расслабляются, плечи пронзает боль. Раскинутыми ногами Я шарю вокруг себя. Босая ступня натыкается на что-то. Кресло. Цепляясь пальцами, Я тяну его к себе. Наконец-то! Обивка слегка щекочет подошвы. Встать. Ноги не держат, подгибаются колени. Цепляясь связанными руками, Я с трудом сохраняю равновесие. Снимаю веревку с крюка, спускаюсь с кресла и обессилено опускаюсь на ковер. Все…

Через некоторое время Я окончательно пришла в себя. Я сняла ослабшую веревку с запястий, с трудом сняла с себя тесные джинсы. Пошла в душ и долго стояла под струями прохладной воды.

В голову приходит мысль: «А можно висеть и дольше. Интересно, сколько можно выдержать? И до кресла слишком просто дотянуться». Тело снова наполняет сладкое ожидание.

Я, не вытираясь, иду в комнату. Снова завязываю петлю, и привязываю ее к крюку под потолком. Приношу из кухни короткий острый нож, и прижимаю его к веревке резинкой, чуть повыше петли.

Подбирая кляп и кожаные ремешки, возвращаюсь в ванную. Сую ремни под струю воды. Стоя перед зеркалом, запихиваю в рот кляп. Выражение лица странно меняется, становится как-то по особенному трогательным. Я беру шнурки кляпа и туго завязываю их чуть ниже затылка, закинув руки за голову. Тяжелый резиновый шар горький на вкус.

Все готово. Снова облившись ледяной водой, Я возвратилась в комнату, и залезла на кресло. Нагнувшись, я аккуратно, виток к витку, связала щиколотки кожаным ремешком. Мокрая кожа тянется, как резина и плотно охватывает ноги. Вцепившись босыми пальцами в обивку, я встала на цыпочки. Просовывает руки в петлю. Подергивает веревку, петля крепко затягивается на скрещенных тонких запястьях. Я запрокинулат голову, и, глубоко вдохнув, из всех сил толкнула связанными ногами кресло. Дребезжа роликами, кресло улетает в коридор и там с грохотом опрокидывается. Повисшее тело наполняет сладкая тяжесть. Я вытянулась в струнку, потом прогнулась назад, согнула ноги, шершавые пятки коснулись моих тугих ягодиц. Ка-а-айф! Кажется, что сердце сейчас выскочит наружу. Постепенно Я успокоилась и обвисла. Заткнутый рот наполняет слюна. Я слегка подтянулась и протиснула голову между вытянутых рук, на большее сил не хватило и я уронила голову на грудь. Я замерла, испытывая удовольствие и слушая поскрипывание натянутой веревки …

Вытянутое голое тело слегка покачивается. Сквозь оконные стекла льется горячий солнечный свет. Жарко. Ужасно жарко. По незагорелой, чуть желтоватой коже медленно стекают капельки пота. Влажные бедра плотно сжаты. Тугой резиновый шар кляпа мешает глотать, и из уголка рта тянется стеклянная струйка слюны, обрывается тяжелыми каплями, падает на мокрый живот. Я изредка шевелюсь, и тогда тело начинает вращаться. Поворачивается, плавно останавливается, замирает, и тихонько кружится в другую сторону. Останавливается снова. Я слегка шевелю ногами, кожаный ремешок на лодыжках тихо поскрипывает. Проходит час…

Ну все, хватит. Уставшие мускулы рук не держат, и мне кажется, что мои руки сейчас оторвутся. Я скребу непослушными пальцами веревку, нащупываю рукоять ножа, осторожно тащу его из-под резинки. Покрепче ухватываю рукоять, и прижимаю лезвие к веревке. Затекшие пальцы не слушаются, и нож падает на пол. Меня пронзает ужас, тело мгновенно покрывается липкой пленкой холодного пота. Я бьюсь на веревке, как пойманная рыба, выгибая спину, сгибаяся пополам и с силой бросая ноги вниз, в надежде, что веревка оборвется или соскочит с крюка. Бесполезно. Несколько минут борьбы отнимают остатки сил, мускулы расслабляются, и Я вновь повисаю, полностью обессиленная, и вишу вытянувшись. Я пыталась закричать, но из растянутого кляпом рта слышен лишь слабый стон. Только теперь Я поняла, что произошло. Я абсолютно беспомощна, связана, даже позвать на помощь не могу, и впереди большая часть субботы и все воскресение. «Бли-и-н, целые сутки, даже больше суток! Что же теперь делать? Я не выдержу…».

Полностью обессиленная, Я свисаю с крюка. Скрючившиеся пальцы рук давно уже отпустили веревку. Кожаный шнур на лодыжках подсыхает, и потрескивая, все туже стягивает ноги. Больно давят косточки на щиколотках. Я слегка подогнула длинные голые ноги, поерзала, преодолеля натяжение ремня, и перекрестила лодыжки. Так легче.

Сколько уже прошло? Час, два? Я не могу нормально дышать, рот занят кляпом, остается только еле слышно посапывать носом. До предела распяленные ребра почти не двигаются, зато в такт дыханию втягивается и без того запавший живот с вытянувшейся вверх ямкой пупка. Сквозь натянутую кожу проступают контуры тазовых косточек. Жарко. Капли пота блестят на желтоватой коже, как утренняя роса. Полузакрытые глаза, мокрые от слез щеки. Я не то в полудреме, не то без сознания.

Вау-у-у! Ноги как будто стянули раскаленной проволокой. Ссохшийся ремешок затвердел, сжался, глубоко врезался в стройные щиколотки. Ступни окаменели от напряжения, выпрямились, как будто Я встала на носочки, подошвы чуть сморщились. Туго натянутые ремнем жилы, резко очерченные под тонкой кожей, растопыривают выпрямившиеся пальчики. Обескровленные ступни мне кажутся вырезанными из заиндевевшего белого мрамора, их оплетают припухшие голубоватые веточки вен, ноготки посинели, плотная кожа пяток налилась никотиновой желтизной. Лодыжки скрещены, чуть раздвинуты колени. Я попыталась шевельнуться, и связанные ноги вновь стискивает боль. Странно, мне это нравится. Внутри нарастает нервная дрожь, тело как будто окатывает кипятком. Я выгнулась, задергалась, крепкие мячики грудей качаются из стороны в сторону, ягодицы судорожно сжимаются. А-а-а-х-х! Кляп душит вскрик. Глаза закатываются, по бедрам ползут горячие струйки.

Пить. Хочется пить. Горький резиновый шар растягивает пересохшие губы. Пота больше нет, на высохшей коже матово поблескивают крупинки соли. Прохладный вечерний воздух не приносит облегчения. Солнце ушло из комнаты, и Я начала замерзать.

Сумерки. В полутьме комнаты белеет обмякшее тело. Затекшие мышцы совершенно расслабились, висящая, Я приобрела неестественно прямую осанку. Туго связанные ноги слегка согнуты в коленях, ремень не дает им разогнуться. Я совершенно окоченела от неподвижности и вечерней прохлады. Соски сжались в тугие сморщенные комочки, тело покрылось крупной гусиной кожей.

О-х-х… Как будто тлеющий уголек приложили к животу. На натянутую кожу села муха. Посидела, и деловито поползла вверх. Ужасная, невыносимая щекотка, мушиные лапки скребут кожу, словно раскаленные иглы. Проклятая муха взбирается на твердое ядрышко соска, и начинает чистить крылышки. Адские муки, огонь и лед. Я извивалась, как мне казалось, изо всех сил. Точнее, мне казалось, что Я бьюсь веревке. На самом деле Я почти неподвижна, лишь вздрогнули ребра, и чуть качнулись груди. Мухе это все равно. Не в силах вынести ужасающую щекотку, Я вновь потеряла сознание. На крюке осталось покачиваться только мое стройное тело.

Громкий шум машины под окнами. Яркий отсвет фар чертит на стене черную вытянутую тень со вскинутыми руками, перечеркнутую косым крестом оконной рамы. В комнате мерзко ноет комар. Холодно. Очень холодно. Меня теребит мелкая частая дрожь. Зубы впились в кляп. Фары гаснут. Темнота. Темнота…

Серый свет начинающего утра. За ночь узлы поплыли, чуть отпустив веревку, и теперь Я коснулась ногами пола. Громкое щебетание птиц будит меня. Я вздрогнула и разлепила глаза. Первое, что Я заметила — белые пальцы, погруженные в мягкий ворс ковра. Я подергала ногами и растянувшийся ремешок с громким треском лопнул. Снежно-белые ступни постепенно розовеют наполняясь кровью. Вместе с кровью приходит боль. Ноги как будто сунули в огонь. Я со стоном согнула колени и оторвала ноги от пола. Постепенно боль прошла. Я распрямилась и с удивлением обнаружила, что могу нормально встать, даже не на носки, а на всю ступню. Я уперлась порозовевшими пятками в пол и несколько минут стояла, наслаждаясь чувством опоры под ногами. Все мускулы ломит от изменившейся нагрузки, тело покалывают тысячи острых иголочек. Стягивающая запястья петля ослабла, приливающая к ладоням кровь жжет руки. Я сжала снова получившими подвижность пальцами веревку и тихонько потянула ее. Ослабевший без нагрузки узел сползает с крюка, и, внезапно потеряв равновесие, Я мягко упала на ковер. И, уже засыпая здоровым крепким сном, поражается собственной мысли: «Здорово получилось. Что бы еще такое придумать?».